Муж молчал, а потом признался:

— Хотел тебя удивить, но теперь уж… Раз ты уже и сама узнала — скажу. Речь идет о сумме с шестью нулями. Они хотят купить лицензию на производство наших моделей с новой мойкой с правом продаж по всему миру… Но поскольку патент принадлежит не фирме, а тебе лично, китайцы просят, чтобы ты передала патент фирме. Формально они правы: с юридической точки зрения это абсолютно верно, потому что, если ты…

— Я поняла. Хоть завтра можно поехать к нотариусу и все оформить.

— Завтра вряд ли получится…

Утром они завтракали, когда кто-то позвонил от калитки. Валентин поморщился, а потом сказал, что неплохо бы камеру установить, чтобы знать, кто из местных имеет наглость ходить в гости в такую рань — в восемь утра.

Он посмотрел на часы и уточнил:

— В семь пятьдесят пять.

После чего вышел из-за стола, продолжая держать в руке чашечку с кофе. Марина поспешила за ним.

Как оказалось, пришла Наташа. Она приехала на такси и даже не стала заходить к себе домой.

— Мне очень плохо, — призналась она, — можно я у вас посижу? Дома мне все Максика напоминает.

После этих слов спрашивать о здоровье ее мужа было не очень удобно. Но соседка тут же сама начала рассказывать:

— Макс в больнице, забинтованный и в гипсе. Мне сказали, что он переломан весь и состояние очень тяжелое, хотя врачи надеются на благоприятный исход. Практически не спала всю ночь, глаза теперь слипаются, а тут еще позвонил этот московский следователь и договорился о встрече. А о чем с ним говорить? Чем он помочь сможет?

— Вероятно, он хочет, чтобы мы ему помогли, — предположила Марина, — то есть помогли расследованию.

— А чем мы ему можем помочь? Пусть ищут того гада. Ведь что получается: какой-то пьяный урод сел за руль огромной машины, врезался в наш «Мерседес» и сбежал. И теперь Максим… Вы подумайте только, кто такой мой Максим и кто этот пьяный дебил! Теперь Максим в реанимации. Мне его только через стекло показали. Переломанный весь, в гипсе… Я уже говорила. Смотрела на него и не узнавала. Там ни лица, ни головы — сплошные бинты — как мумия. Рука торчит, но какая-то она чужая. И все тело чужое!

Наташа заплакала.

— Я хотела там остаться, но врачи посоветовали мне ехать домой, выспаться, пообещали, что за это время с Максимом ничего не случится. Врут, наверное. Как вы думаете?

— Мы думаем, что все будет хорошо. Мы даже уверены, что Макс оклемается, — ответил Валентин и посмотрел на часы, — но мне пора ехать. А вы оставайтесь, то есть ты оставайся. А если вдруг потребуется поехать в город, звони мне, я пришлю машину.

— Спасибо, — прошептала соседка и посмотрела на Марину. — Можно у вас остаться? Мне совсем не хочется домой.

— Да-да, конечно, — быстро ответила Лужина, — тебе надо отдохнуть. Я постелю тебе в кабинете. Отдыхай — никто мешать не будет.

— А если подъедет следователь?

— Я сама с ним поговорю. Расспрошу все подробно.

— Лучше я сама. Если засну, разбуди. Хотя какой тут сон.

Лужина отвела гостью в кабинет. Разложила диван. Потом поспешила проводить мужа. Попросила его не задерживаться и быть осторожнее, а когда вернулась, увидела соседку уже спящей. Задернула шторы, чтобы ей не мешал солнечный свет, и спустилась в гостиную.

Тревога, которая уже несколько дней не отпускала ее, теперь превратилась в панику. Страшно было, когда застрелили Панютина прямо у нее на глазах, потом пришло известие об убийстве Хепонена, но и тогда она не испытывала такого ужаса — тогда она вместе с Любой и Виолеттой договаривалась о том, что они сами будут пытаться расследовать эти дела. Как же по-детски это воспринимается сейчас, словно она за несколько десятков часов повзрослела, стала мудрее. Только, как выяснилось, мудрость не делает женщину отважной.

Теперь произошло покушение на Максима. Конечно, можно верить, что это случайное дорожное происшествие, но в свете уже произошедших двух убийств можно почти не сомневаться, что и на Максима покушались. Только кто это мог сделать? Тот, кто следит за ним постоянно, кто знает его планы и маршруты передвижений. А этого никто знать не мог. Даже она сама увидела его отъезжающим на машине. А через двадцать минут со второстепенной дороги, которую Марина и вспомнить не может, выехал тяжелый самосвал.

Выехал из леса — так что Максим не мог его увидеть издали и среагировать на возможное столкновение. Нет, такого не может быть! Это случайность. Впрочем, не это сейчас главное. Главное, чтобы Максим выжил, чтобы Наташа успокоилась и чтобы это никогда больше не повторилось.

Размышляя об этом, она вышла во двор, направилась к качелями и почти сразу услышала, как за воротами остановился автомобиль. Хлопнула закрываемая дверца.

За калиткой стоял следователь Кудеяров.

— Мы с вашей соседкой договорились встретиться утром — в восемь часов. Я звоню ей, но она не отвечает. Возможно, она спит.

— Спит, — подтвердила Марина, — в моем доме. А у вас есть какие-нибудь новые известия о том, что произошло вечером?

Следователь молча покачал головой и вошел в калитку, даже не спросив разрешения. Он направлялся к крыльцу дома, но потом подполковник остановился.

— Если спит, какой смысл к вам заходить? — обратился он к Марине или к самому себе. — Столько дел сейчас. Пожалуй, поеду. Вам в Ветрогорск не нужно? Могу подбросить.

В городке у нее не было никаких дел, но поговорить с Кудеяровым необходимо. Вряд ли он расскажет ей все, тем более сейчас, когда спешит куда-то, но, находясь за рулем, может и поделиться информацией.

— Мне надо в магазин, — быстро произнесла Марина, — хочу завтрак приготовить, чтобы, когда Наташа проснется, могла поесть и прийти в себя.

Она заскочила в дом за продуктовой сумкой. А когда вышла, следователя во дворе не было. Почему-то показалось, что он поспешил уехать без нее, решив, что сделал необдуманное предложение.

Но он сидел за рулем и уже успел развернуть автомобиль. А когда тронулись, произнес:

— Вообще-то я уже виделся с ней ночью в больнице. Попытался поговорить, но она в таком состоянии была… Вы понимаете?

Марина кивнула.

— Мне важно было знать, куда он ехал. С кем должен был встретиться.

— Он ехал как раз за ней. Мой муж отвез ее на работу, должен был привезти обратно, но у Валентина разрядился телефон, и они не могли связаться. Потому Максим решил сам ее забрать.

— Я ведь просил его не покидать дом.

— То есть вы предполагали нечто подобное? — удивилась Лужина.

— Просто из предосторожности. Никто ведь не может сказать точно, что тут происходит.