и глазами нахожу мою трусиху. Аня сидит в самом конце стола, о чем-то болтая с Чеховым. Меня это слегка задевает. Жора хоть и мой друг, но ревность не делит людей по полу, статусу и возрасту.

— Доброе утро, — здороваюсь со всеми присутствующими и, поймав на себе взгляд Тихой, иду к ней уверенным шагом. Задвигая Жору, тяну Аню на себя и впиваюсь в ее губы.

— Ну нихуя себе тусанули… — раздается ошарашенный голос Султана и звон битого стекла.

Глава 22

«Мой. Замечательный. Самый лучший…»

Аня Т.

_______________________

Савельев_443гр.: «Я около остановки. Жду тебя, принцесса!»

Эти выходные перевернули мой привычный мир с ног на голову. Я старалась убедить себя в том, что ничего страшного не произошло, что подобное является нормой в отношениях, но… Все равно чувствую себя грязной, распущенной, безнравственной и неправильной. Мне казалось, что каждый обративший на меня внимание, знает, чем мы с Мироном занимались этой ночью.

Господи, прости меня за это…

— Анна, тебя подвести? — спрашивает мама хмуро. Заметив блеск на моих губах, вижу, как меняется в лице. — Иди-ка сюда… Что это? — больно схватив меня за подбородок, убивает взглядом. — Живо сотри эту мерзость. Выглядишь, как девушка с низкой социальной ответственностью! — взяв со стола салфетку, довольно жестко принимается оттирать тонкий слой бесцветного блеска. — Вот теперь можем ехать.

— Я могу на автобусе доехать, — мямлю несмело, оттягивая ворот водолазки чуть ли не до глаз, потому что один негодяй оставил на моем теле засосы. — Это будет дешевле. Тем более, папа вчера дал мне проездной.

— А тут — хвалю. Экономия — это путь к богатству, дочка, — говорит мама, поправляя лацканы на пиджаке.

— Выгодный брак — тоже неплохой вариант, — смеется отец, откладывая местную газету. — Не забывай, Анна, в среду Плутос заедет к нам к шести и заберет тебя на свидание.

Еле сдерживаюсь, чтобы не ответить отказом. У меня вроде бы теперь есть парень. И ходить на свидание с другим я просто не могу. Теперь каждый день паутина лжи будет становиться все больше и больше…

Пожелав родителям хорошего дня, а маме еще и удачи на собеседовании, иду к автобусной остановке. Легкое волнение покалывает грудь, руки подрагивают. А что, если Мирон сделает вид, будто ничего не произошло? Вдруг он просто сыграл на моих чувствах? А, поцеловав на виду у всех, выставил меня легкодоступной девушкой.

Ужас… Позора не оберусь!

Около остановки замедляю шаг. Сильнее сжимая лямки рюкзака, несмело двигаюсь в направлении огромной машины Мирона. Она напоминает мне железного монстра.

— Привет, маленькая, — навстречу мне идет довольный Савельев.

— Привет, — теряюсь от волнения и попросту не знаю, как себя вести.

Но все страхи и сомнения улетучиваются, стоит только Савельеву притянуть меня к себе, крепко обнимая. Мирон прижимается всем телом, зарываясь носом в волосы, а я чувствую, как по коже пробегает табун мурашек. Мне не хочется отпускать его. Хочется просто раствориться в этом моменте. В нашей близости. И неважно, сколько это продлится. Главное, что сейчас я могу быть рядом с ним.

— Не хочу тебя отпускать, — шепчет Мирон мне на ухо, заставляя мои губы расплыться в улыбке, которую я старательно скрывала. И смотрит с такой нежностью, что дыхание перехватывает. Его слова так легко ложатся на сердце.

— Я тоже, — отражаю все эмоции и чувства Савельева. Заглядывая в глаза цвета крепкого кофе, не могу найти в себе сил, чтобы отстраниться от него.

Не знаю, как долго мы стоим вот так, обнявшись, но вдруг мир вокруг нас начинает кружиться. Как будто мы находимся внутри огромной воронки, которая то и дело затягивает нас.

Улыбнувшись, Мирон очаровывает меня едва заметной ямочкой на щеке и тянется к моим губам.

— Не здесь же. Вдруг нас увидят! — вздрагиваю и начинаю оглядываться.

— Я целую ночь тебя не целовал. А это, знаешь ли, трагедия, — пропуская мои волосы сквозь пальцы, Мир берет меня за руку и касается губами тыльной стороны ладони.

— Не драматизируй! — смеюсь, замечая в его глазах веселые огоньки.

Боже, какой он красивый и невероятный. Не думала, что в нем может быть столько тепла и нежности.

Мой. Замечательный. Самый лучший.

— Ты не ответила на два сообщения, — говорит Мирон, накручивая прядь моих волос на палец.

— Просто… — выдыхаю и вновь делаю глубокий вдох. — Мама была рядом.

— Ты ей не скажешь?

— Нет! — в ужасе распахиваю глаза, чувствуя, как в венах стынет кровь. — Нет, Мирон! Это… Очень и очень плохая идея!

— Да почему? — взгляд Савельева прожигает меня насквозь, проникает в самую душу.

— Потому что я… — нет, ну не говорить же ему про Плутоса. — Давай не будем торопиться, хорошо?

— Хорошо… — по голосу слышу, что Мирон не в восторге от этого. — Значит, оставляем встречи около остановки.

— Угу…

Сидя в дорогой машине, рядом с самым красивым мужчиной, чувствую себя до жути неловко. Я просто не знаю, о чем говорить с Мироном. В детстве я была очень тихой, застенчивой, даже робкой, все меня считали «не от мира сего» и не воспринимали всерьез. И сейчас ничего не изменилось. Я по-прежнему не умею поддержать разговор, да и душой компании меня точно не назовешь. А еще очень боюсь, когда кто-нибудь пытается со мной познакомиться или делает мне комплименты. Всегда жду подвоха. В общем, скоро Миру станет просто-напросто скучно со мной…

Градус неловкости растет с каждым пройденным километром. Нервно теребя край юбки, разглядываю пейзаж за окном. Правда сомневаюсь, что могу рассмотреть что-то новое, потому как несколько месяцев добираюсь до университета одним и тем же маршрутом. Но если я брошу хотя бы один мимолетный взгляд на Мирона, боюсь, он выдаст меня с потрохами.

Может, стоило поехать до универа с мамой?

Вчера я поступила безрассудно, как глупая девчонка. И теперь, анализируя произошедшее, понимаю, что совершила ошибку. Но знаете, что самое паршивое? Если бы мне удалось отмотать время и вернуться в тот день, я бы поступила точно так же.

— Как провела вечер воскресенья? — рассеивает тишину Савельев.

Мельком мазнув по мне взглядом и снова сосредоточившись на дороге, Мир кладет ладонь мне на колено и сжимает ее. Я вздрагиваю — от неожиданности, конечно. Чувствую, что лицо и шею заливает краской. Наверное, мои реакции на Савельева никогда не изменятся. Не знаю, почему у меня всегда мурашки по спине летят от его прикосновений.

— До самого позднего вечера я готовилась к сессии. Эльвира Леонидовна очень строгая женщина.

— О-о-о, да, Горгона та еще стерва, — смеется Мирон, а у меня от этих звуков