Виктория уставилась на него, очарованная его прекрасными голубыми глазами, и машинально ответила:

– Пожалуй, вы пару раз высказывали свое одобрение, милорд.

Граф снова рассмеялся, и она поняла, как чопорно прозвучали ее слова.

В комнате вновь воцарилась тишина. Виктория испугалась, что граф услышит стук ее сердца, и хотела прижать руку к груди, но обнаружила решительную невозможность пошевелиться…

Арнпрайор медленно наклонился, приблизившись к ее лицу и глядя на ее губы. Он собирался поцеловать мисс Найт, и она не могла ему помешать.

Вернее, могла. Но не хотела.

– Мне кажется, настала пора продемонстрировать вам, как велико мое одобрение, – тихо сказал он.

Чувствуя на своих щеках его теплое дыхание, она закрыла глаза и замерла в трепетном ожидании.

Граф привлек ее к себе и принялся целовать – неторопливо, со знанием дела. Сначала нежно, затем страстно и все более требовательно…

Виктория поняла, что должна остановить его, пока они оба не перешли черту, за которой уже не смогут остановиться.

Собрав остатки воли, она отпрянула и уперлась руками ему в грудь.

– В чем дело?

– Вы не можете испытывать желания целовать меня, – заявила она нетвердым голосом, хотя и пыталась говорить решительно.

Арнпрайор дразняще ухмыльнулся.

– Уверяю вас, мисс Найт, я определенно желаю целовать вас.

Он снова наклонился к ней, но Виктория прижала пальцы к его губам.

– Пожалуйста, остановитесь.

Разочарованно вздохнув, он отдалился.

– Быть может, вы изволите просветить меня относительно причин, по которым вы просите меня прекратить процесс, который совершенно очевидно доставляет нам обоим чрезвычайное удовольствие.

Впечатляющая речь – особенно для человека, выпившего столько виски.

Виктория посмотрела ему в глаза. Страсть обернулась раздражением. Граф напоминал медведя, пробудившегося от длительной спячки. Она читала, что эти звери в такой период очень опасны, поскольку испытывают злость и голод.

Арнпрайор уж точно изголодался.

Сдув выбившуюся прядь волос с лица, она попыталась принять самый строгий вид, на какой была способна. К сожалению, на графа это не произвело никакого впечатления. Он медленно улыбнулся и обнял ее за талию.

– Хорошо, мадам гувернантка, убедите меня, будто я не желаю вас целовать.

– Вы просто пытаетесь отвлечься, сэр. Вы слегка пьяны.

– Вот, значит, как?

– Люди часто занимаются тем, что доставляет им удовольствие, когда находятся…

– В подпитии? – закончил он за нее.

Доводы Виктории звучали явно неубедительно, но ничего лучше ей в голову не приходило.

– Да, именно.

– Мисс Найт, позвольте мне вас заверить: я испытываю крайне сильное желание…

Он взял гувернантку за подбородок и провел большим пальцем по ее губам.

Этот мужчина представлял страшную угрозу. Прекрасный, соблазнительный чародей.

– Скажите же, что не так, дорогая, – пробормотал он.

Мысли в ее голове мелькали с чудовищной быстротой.

– Мы уже выяснили: вы целуете меня только для того, чтобы отвлечься.

Он нахмурился.

– Не соглашусь. Я нахожусь в здравом уме и вполне понимаю, чего хочу.

– Милорд…

Он снова прильнул к ее губам, и Виктория, позабыв о благих намерениях, сдалась и ответила на его поцелуй.

Однако, когда граф осторожно приподнял ее юбки, она вздрогнула от ужаса, вспомнив, как Томас Флетчер пытался сорвать с нее платье.

– Нет! – вскрикнула Виктория, судорожно отталкивая Арнпрайора.

– Хорошо, хорошо, дорогая, – сказал он. – Только перестаньте так отчаянно сопротивляться, иначе упадете и ударитесь.

Мисс Найт не знала, что с ней происходит. Разумом она понимала, что находится с графом в безопасности, но тело ее не слушалось.

– Я… я не могу… – запинаясь, произнесла она.

– Дышите глубже, Виктория, – промолвил граф, нежно гладя ее по волосам. – Со мной вам ничто не угрожает. Я не причиню вам вреда.

Она кивнула. Арнпрайор продолжал гладить ее по волосам, говоря успокаивающие слова низким, мягким тоном.

Вскоре мисс Найт пришла в себя, но легче не стало. Виктория сгорала от стыда. Она ведь знала, Арнпрайор ей не навредит! И хотела поцелуя не меньше, чем он, но все равно не смогла совладать со страхом, нахлынувшим на нее, словно шторм с залива.

– Хотите поговорить о случившемся? – спросил граф.

Она покачала головой. Ей не нравилось обсуждать происшествие с Флетчером. Кроме того, Доминик ясно дал понять: никто, даже Арнпрайор, не должен знать о подробностях гибели ее обидчика.

Если она расскажет графу, он почувствует к ней презрение или отвращение. Он может даже уволить ее… Эта мысль терзала Викторию и не давала покоя.

– Пожалуй, не стоит, – прошептала она.

Арнпрайор выглядел озадаченным.

– Боже, ну и дурак же я! Забыл, через что вы прошли. Я прошу простить меня за столь безобразное поведение, мисс Найт. Боюсь представить, какого вы теперь мнения обо мне.

Арнпрайор закрыл глаза и опустил голову. Он определенно не желал ей вреда. Виктория не могла вынести его печали и положила руку ему на колено. Граф тотчас открыл глаза.

– Мое мнение таково: вы – самый благородный джентльмен, какого я когда-либо встречала, – нежно произнесла она.

– Да, мое поведение этой ночью ясно указывает на верность данного заключения, – сказал он и покачал головой. – Вам следует идти, дорогая. Со мной все будет в порядке.

Но Виктория точно знала: с ним отнюдь не все будет в порядке. К тому же она совершенно не желала его покидать.

Виктория встала перед графом на колени.

– Я не оставлю вас, сэр. – И положила ладонь ему на грудь, туда, где находилось сердце. Как же часто оно сейчас билось…

– Что вы делаете? – хрипло спросил он.

Она пожала плечами.

– Понятия не имею.

Граф рассмеялся.

– Пожалуй, для меня это тоже тайна. Но одно я знаю точно.

– Что именно?

– Я хочу обнять вас, – сказал он, нежно касаясь ее щеки. – Просто обнять, и ничего больше. Вы согласны?

– Думаю, мне понравится.

– Вы уверены?

Виктория несколько нервно улыбнулась и кивнула.

Граф опустился на колени возле нее, а затем лег на пол, увлекая гувернантку за собой. Она подчинилась, что, наверное, было чистым безумием.