Он разбудил этих бойцов, а также лейтенанта Козицу.

– Значит, так, – заявил он, когда все собрались вокруг него. – Мы в количестве шести человек этой ночью отправляемся на разведку на хутор Озерный. Сейчас вы впятером идете к машинам фронтовой разведки – они вон в том направлении, два «Студебеккера» стоят – и забираете оружие и форму. Да, и кто из вас умеет водить мотоцикл?

– Я умею, – отозвался Абросимов.

– Я тоже на гражданке за рулем мотоцикла сидел, – заявил Шевырев.

– Вот, значит, вы будете у нас водителями. Грузите все наше добро на мотоциклы и возвращаетесь сюда. Да, еще потребуйте у каптенармуса рацию. Одной рации нам может оказаться мало. И не забудьте на обратном пути заправиться у цистерны. Когда вернетесь, можете ложиться спать. Но спим мы только до часу ночи. В час я вас разбужу. Тогда переоденетесь в немецкую форму, возьмете автоматы и пулеметы. Сядем на мотоциклы – и вперед, к Озерному. Ясно? Тогда идите.

Когда они с Козицей остались вдвоем, Шубин сказал:

– Ты все слышал, лейтенант. Останешься вместо меня командовать ротой. Будешь ее поднимать утром, сажать на танки, выдвигаться к Озерному. Если у нас все пройдет благополучно, где-то по дороге мы встретимся и я вернусь на свой командный мостик. Ну, а если не сложится… Тогда ты останешься командовать ротой. Задача ясна? Тогда вперед, можешь дальше спать беспробудным сном.

Сам Глеб спать не ложился. Он дождался, когда послышится стрекот мотоциклов и к месту ночлега вернутся его бойцы, нагруженные снаряжением. И только после этого все шесть человек легли отдыхать.

В час ночи Шубин разбудил своих разведчиков. В темноте все переоделись в немецкую форму (что оказалось не таким легким делом – размеры никто не подбирал), разобрали оружие, установили на мотоциклы пулеметы, и маленький отряд взял курс на северо-запад, на Озерное.

По дороге Шубин то и дело сверялся с картой. Через два часа пути он приказал водителю свернуть вправо, на дорогу, ведущую в Сталинград.

– Мы что же, товарищ капитан, поедем прямо в гости к Паулюсу? – спросил капитана Абросимов, сидевший за рулем.

– Нет, к Паулюсу нам пока рано, – ответил Шубин. – Хотя со временем, может, и туда съездим. Но ведь мы с вами сейчас немцы, ты не забыл? А значит, мы не можем подъехать с юга, со стороны наших частей. Нам придется сделать крюк, чтобы подскочить со стороны немецких позиций. Ясно?

Шел уже четвертый час, когда отряд снова повернул и теперь покатил на запад, по дороге, которая шла от Сталинграда. Не прошло и часа, как впереди показались первые дома хутора. И тут же раздался окрик:

– Стой! Кто едет?

Шубин приказал обоим водителям заглушить моторы, после чего громко прокричал в ответ:

– Майор Пауль Кляйст из штаба Шестой армии! Я следую с приказом самого генерала Паулюса!

Некоторое время никто не отвечал. Потом раздался другой, командирский голос, который приказал:

– Медленно подъезжайте ближе. Приготовьте документы.

Шубин тихо, чтобы впереди не услышали, приказал Абросимову ехать вперед на малой скорости и приготовить свою солдатскую книжку. Документами всех участников рейда снабдил полковник Уколов. Однако нерешенной оставалась одна важная проблема: никто из участников рейда, кроме самого Шубина, не говорил по-немецки. Стоило проверяющему спросить о чем-то одного из рядовых – и обман тут же открылся бы. Поэтому Шубин решил, что ему надо сразу взять инициативу на себя, чтобы контролировать ход беседы.

Они медленно двинулись вперед и вскоре подъехали к проволочному заграждению, которое перегораживало дорогу и тянулось дальше в обе стороны. За заграждением стояли несколько человек, которых в темноте было плохо видно. Когда мотоцикл остановился, Шубин тут же соскочил с него, подошел к ограде и произнес:

– Я майор Кляйст. Вот мои документы, вот книжка водителя. Мне необходимо срочно увидеться с командиром вашей части. В штабе армии обеспокоены тем, что у вас мало людей. Они хотят прислать вам значительное подкрепление. Скажите, какое подкрепление вам нужно?

Офицер, стоявший за проволокой, ответил не сразу. Он включил фонарик и направил его луч в лицо Шубина, затем взял из его рук документы, посветил на них, потом на книжку Абросимова, потом ему в лицо. Судя по всему, немец был человеком суровым и требовательным, разговорить его, подчинить своей воле было не так просто. Но Шубин не собирался отступаться от своего.

– Почему вы не отвечаете, когда с вами разговаривает старший офицер? – строго спросил он. – Это нарушение устава!

– Почему же, я отвечаю, – сказал человек за проволокой. – Но сначала мне необходимо проверить ваши документы. Ваши и вашего водителя. Они в порядке. Надо бы проверить документы и остальных солдат…

– Хорошо, проверяйте, – сказал Шубин, не выказывая никакой торопливости. – Можете хоть всю ночь проверять. Только сначала давайте я доложу в штаб генерала Паулюса, что какой-то капрал не хочет впустить представителя штаба, не хочет отвечать на вопросы. Даже представиться не желает! Ганс, – обратился он к сидевшему сзади Магомедову, – доставай рацию! Я сейчас свяжусь со штабом.

Тут офицер за проволокой наконец заволновался.

– Зачем вы устраиваете скандал, господин майор? – спросил он. – Я вовсе не отказываюсь вас пропустить. Просто сейчас нужна особая бдительность. Нам сообщали о каких-то русских разведчиках, которые выдают себя за наших офицеров. Вот я и проверяю. – Он обернулся к своим подчиненным и скомандовал: – Все в порядке, открывайте.

Рама, на которую была натянута проволока, пошла вбок, проход открылся.

– Можете ехать, господин Кляйст, – сказал немец. – Проедете по главной улице, там в конце нее на правой стороне будет дом в два этажа. В нем и располагается капитан Штирнер, командир нашего батальона.

Но теперь Шубин всячески демонстрировал, что он не спешит и хочет добиться своего.

– Да, я, конечно, поеду, побеседую с вашим капитаном, – сказал он. – Однако вы так и не представились мне. С кем я в данную минуту разговариваю?

– Я лейтенант Нойер, – сухо ответил офицер. – И вы, если хотите, можете на меня жаловаться. Но я всего лишь выполнял свой долг.

– Мне не нравится, как вы его выполняли, лейтенант, – заявил «майор Кляйст». – А затем, обернувшись к водителю второго мотоцикла, приказал: – Поехали!

Разумеется, он знал, что Шевырев, управлявший вторым мотоциклом, его не понимает – как не понимает и Абросимов, сидевший за рулем первого мотоцикла. Однако смысл команды был ясен любому, кто слышал весь этот разговор. Если человек хоть немного что-то соображал, он должен был понять, что ему приказывают. А Шубин верил в своих солдат, в их сообразительность.

И он не ошибся. Абросимов нажал на газ, отпустил тормоз – и их мотоцикл покатился вперед. За ним и