– Она беременна? – Леон остановился.

– Нет. Была беременна. Он не уезжал до тех пор, пока она ему тест на беременность не показала, положительный, разумеется. А Ника после его отъезда сразу сделала аборт.

– Только для того, чтобы он уехал, забеременела? – Глаза у брата округлились.

– Ну да. Садистка.

– Не садистка, а дура, – решительно сказал Леон. – Не могла сходить в женскую консультацию и дать какой-нибудь беременной пописать… на пару-тройку тестов…

– То есть? – удивилась я.

– Что, не знала про такой способ? – Леон показал мне язык. – Меня одна модель просветила. Красавица восемнадцати лет, едва распустившийся розан… с глазками такими ясными-ясными… как июльское небо. Охмуряла женишка. Предъявила ему таким вот способом тест и подбила на свадьбу. Заплатила кому надо, и ей завели всамделишную книжку беременной, и всё там добросовестно отмечали месяца два или три… а потом просто отметили, что произошёл выкидыш. И наш розанчик покатил отдыхать от пережитого стресса с муженьком на золотистый курортный бережок здоровье поправлять… Вот оно, женское коварство… а ведь восемнадцать лет всего!

– Вот это да… Мне бы такое даже в голову не пришло…

– А зря. Аборты губительно сказываются на женском здоровье, и дитё губить – это вообще-то кощунство и узаконенное убийство. Ясно тебе? Так что устраивай свою сексуальную жизнь осмотрительно, чтобы не пришлось выбрасывать племянников на помойку.

– Фу, Леон. – Меня передёрнуло.

– Да знаю, знаю я, что ты не такая. – Он улыбался.

– Давай сменим тему…

– Ну, так вот. Другая Никина проблема носит имя Арсений Любачевский. Она по нему с ума сходит. А третья её проблема – это наложение первых двух.

– Как же мне не нравятся эти неаполитанские страсти… – Мне всё ещё было не по себе после разговора о лжебеременной знакомой Леона. Чтобы отвлечься, я спросила:

– Где ты собираешься покупать вино?

– У меня в комнате есть. Мы с Арсением вчера десять бутылок купили. И ещё пива, тоже десять полторашек. Дорого, зато доступно.

– Сопьёшься, Леончик.

– Главное – сохранять трезвость взгляда на проблему пьянства. Да и пью-то мало, другим в основном наливаю. Я же снимаю.

Через десять минут он уже тащил вниз два пакета. Один недвусмысленно позвякивал, а из другого торчали горлышки пивных бутылок. Я посчитала: три штуки.

Машина, отправленная председателем Ильёй, пришла минута в минуту. Мы загрузились и поехали.

Когда мы подъехали, концерт уже начался. На огромной сцене, увитой гирляндами из шаров, лихо отплясывали парни и девушки в русских народных костюмах, сапожках на звонких каблучках и с платочками в руках на отлёте. По бокам сцены огромные экраны транслировали крупный план. Ряды зрителей были поделены на две половины, а между рядами к сцене бежала красная дорожка. Звук шёл со всех сторон, Леон даже начал крутить головой, видимо, пытаясь определить, где стоят камеры и усилители. Народу собралось – тьма. Те, кому не досталось места на скамейках, сидели прямо на траве, мальчишки сидели на деревьях.

Высматривая свободные места, мы вскоре очутились прямо перед сценой, во втором ряду. Леон, спохватившись, с фотоаппаратом наперевес убежал снимать, а Арсений занял его место рядом со мной. Лида села по другую сторону от Арсения, а Ника посадила между собой и Лидой Николая. Сначала от этого всем стало неловко, но потом атмосфера концерта взяла своё, и мы перестали обращать на это внимание.

Представление было отличное. Я не люблю долго слушать фольклор, но в этот раз мне понравилось. В финале концерта объявили Юлю Маковичук. Она приехала с программой и будет выступать три дня подряд, сообщил ведущий. Юля пела почти в полной тишине – удивительно пела. И сама была удивительно прекрасна – в простом длинном сером платье, с чуть открытым воротом и рукавами по локоть, с миндалевидными серыми глазами, – она была необыкновенно притягательна. Её пение завораживало, ей хлопали долго и долго не отпускали со сцены, она пела на бис. Я забыла всё на свете, пока слушала Юлю. А когда она ушла, я вспомнила про Арсения, повернулась к нему и испугалась – такое у него было лицо.

– Тебе плохо?

– Да, мне плохо. – Арсений облизнул сухие губы.

– Что с тобой?

Он не ответил.

Я кинула взгляд на Лиду и увидела, что она о чём-то переговаривается с Никой. У обеих лица были взволнованные и даже растроганные. Они не видели, какое лицо у Арсения.

Ведущие объявили закрытие первого дня фестиваля и предложили зрителям принять участие в гулянии. Вместе со всеми наша компания выбралась из рядов скамеек. Ника сказала, что Леон не мог дозвониться до меня, и позвонил ей. Он ждёт в уличном кафе у экспозиции Музея родного края, где-то поблизости. Мы не смогли быстро найти это кафе, потому что народу собралось слишком много, на каждом шагу мы натыкались на детей и еле-еле разглядели над головами людей полотнище с надписью «Кафе «Лесная сказка», повешенное весьма низко. На большой поляне, прямо на земле, стояли прилавки с выпечкой, лотки с мороженым, пирожными и тортами. Тут же разливали чай и кофе, а с другого края поляны раскладывал инструменты какой-то оркестр. Все столики были заняты. У одного, с края поляны, стоял Леон и махал нам. Ника с Лидкой замахали ему в ответ. Один Арсений оставался хмурым и спросил:

– Тут только чай?

– Сделай лицо попроще, – шепнула я ему в самое ухо.

– А что с моим лицом?

– Скандала хочешь?

Музыканты установили микрофоны и заиграли. Это были мелодии известных народных песен в современной аранжировке. Играли они здорово.

– Ты занял для нас столик, – хмуро сказал Арсений Леону. – Ты настоящий мужик, Леон.

– Большое спасибо. – Леон дурашливо поклонился. Настроение у него было отличное, и я сделала вывод, что съёмка принесла ему удовольствие, хотя чего интересного в том, чтобы снимать концерт, не очень понимала.

– Что это, бубен? – спросила Лида. – Я слышу бубен.

– Это кастаньеты, – нехотя ответил Арсений.

Я обернулась. В руках у музыкантов были бубны.

– А это вы видели? – Голосом Буратино воскликнул брат и выхватил из рюкзака бутылку. Все оживились. Леон разлил вино по пластиковым стаканчикам и предложил:

– Ну, за этот прекрасный концерт!

– За Юлю Маковичук! Фантастическая сила! – сказала Лида.

– Потрясающая, – как бы про себя заметил Арсений. – Как ей идёт серое!

– Арсений дышать забыл, пока Юля пела, – со смехом сказала Лида. Я видела, что этими словами она хочет подразнить Нику и наступает на те же грабли, что и я с Денисом: шутит, когда пора бить тревогу. Ника тут же попалась, поджала губы.

– Нет, здорово всё организовано, просто здорово. Если бы ещё поменьше этих «говорящих голов»…