Асгат бил копытом по мостовой и возбужденно вертел головой, при этом часто всхрапывая, отчего из ноздрей вырывались облачка пара.

Оторвав взгляд от своего красавца-лога, я и сам оглядел площадь. Она была буквально заполнена демонами и прочими существами. Две шеренги аземов на боевых гронах создавали в ее центре нечто наподобие тоннеля, ведущего к арке. В руках они держали длинные копья, у железных наконечников которых были привязаны черные и красные ленты. Чуть левее и ближе к лестнице стояла шеренга знатных демонов. Это было легко понять по богатой цветастой одежде — меха, перевязи, на шеях ленты с орденами, ножны инкрустированы драгоценными камнями. Справа растянутая колонна демонов-дригов в такой же черной форме, как и те, в зале. Помимо присутствия они выполняли и еще одну функцию — очерчивали ту границу, за которую нельзя было переходить «простолюдинам». Взбудораженная, ожидающая масса в однотонных серых одеяниях — аспейны, слоты, даже несколько циклодов и раксов. Последние возвышались над остальными, словно каменные башни над стенами. У ног некоторых из дригов сидели эскуры, и если бы не их морды и размер, то я бы сказал, что они похожи на обычных овчарок.

Мы остановились на площадке, мимо промаршировали дриги из моего отряда и выстроились в линию по обе стороны лестницы.

— Приветствую тебя, Тьма! — громко проговорила Лилианна, когда их шаги смолкли, и площадь ответила мощным гулким раскатом. Боевой клич демонов-дригов и аземов смешался с криками остальных, разлетелся во все стороны, а я почувствовал, как кожа в очередной раз покрывается мурашками. — Да свершится то, что должно было свершиться! Да взойдет на трон Тьмы великий пришлый, равный Сатэну! — прокричала она, когда гул стих наполовину.

Легкий толчок в спину, и я, припомнив вчерашние объяснения, двинулся к Асгату. Здесь уже ждал стоящий на коленях демон.

— Армия Тьмы склоняется перед вами, владыка, — проговорил он.

Я кивнул, взял из его рук поводья, и, поставив левую ногу ему на плечо, вспрыгнул на лога. Асгат тряхнул головой, фыркнул, запрял ушами. А я осторожно тронул поджарые бока голенями, и он величаво двинулся шагом. Правая рука немного на себя, прижал левый повод к шее, лог взял вправо, и я, переведя его на короткую рысь, затрусил вдоль стены Чит-Тонга.

Мне нужно было объехать площадь по периметру и уже с той стороны двинуться по прямой через арку обратно к лестнице, где мне на голову водрузят корону.

«Именно ею короновали Сатэна», — вспомнились мне вчерашние слова демонессы.

Лог держался спокойно, через пятьдесят метров я остановил его, твердо потянул левый повод и двинулся вдоль линии дригов. Толпа на этот мой маневр ответила воодушевленными криками, отчего губы растянула невольная презрительная улыбка. Этим, судя по всему, вообще плевать на суть происходящего. Им главное — зрелище. Ну и «хлеб», разумеется. После коронации все это сборище должны будут до отвала накормить.

Пока лог грациозно и гордо шел вдоль линии дригов, мой взгляд скользил по их лицам. Здесь недовольные были. Они скрывали, делали каменные лица, но глаза выдавали с потрохами. Возникло желание остановиться возле одного из таких и засадить по морде сапогом или вообще снести эту морду вместе с затылочной частью «Черным шипом», но я сдержался. Всему свое время. Сегодня жертвы будут только среди ольджурцев.

Через несколько минут я остановился напротив «коридора» из конных аземов и, приподнявшись в стременах, положил ладонь на рукоять. Взметнувшийся вверх черный клинок матово сверкнул в лучах бледного зимнего светила, тонко пропела сталь, и десятки аземов тут же мощно выдохнули в едином порыве:

— А-ар-ш!

Легкое прикосновение голенями к поджарым бокам, и лог двинулся вперед. При моем приближении аземы поднимали копья перпендикулярно мощеной площади и склоняли головы. Шаг за шагом, стоя в стременах и воздев над собою меч, я возвращался к Золотому входу. Вот над головой проплыла арка, толпа слева взревела, приветствуя это событие, а я вдруг осознал, что совершенно не помню дальнейших действий. Подъехать, сойти с лога посредством того же замещающего в Чит-Тонге главнокомандующего армией, а потом… а потом словно стерли.

Две трети всадников остались за спиной, и я уже отчетливо видел корону в руках Лилианны, видел сорок ольджурцев, которых притащили к лестнице. На их головы были накинуты мешки, оголенные до пояса тела мелко дрожали то ли от холода, то ли от ужаса. Черт, и что же там дальше? Сойти с лога…

«Да хрен с ним, разберемся по ходу пьесы», — осадил я свои суетливые размышления и улыбнулся демонессе. Она кивнула в ответ, а я остановил Асгата рядом с преклоненным демоном и поставил ногу на его плечо. В этот момент дриги из моего личного отряда принялись скидывать с голов пленных мешки, обнажили клинки. Я уперся руками в луку седла, через секунду спрыгнул вниз, передал поводья демону.

— Клянемся умереть за владыку! — рявкнули в тот же миг двадцать глоток, и столько же человеческих голов слетели с плеч, с громким стуком падая на камни. Дриги скрепляли клятву кровью врагов.

Обезглавленные тела почти разом рухнули, словно подкошенные, орошая камни фонтанирующей кровью, забились в агонии. Часть еще живых ольджурцев повалились на колени, послышались отчаянные мольбы, но их заглушил довольный рев толпы.

Я же в это время поднялся по ступеням и застыл в некотором замешательстве перед Лилианной. Она кивнула с многозначительным взглядом и, когда я пожал плечами, резко наклонилась на пару сантиметров, однако уже через секунду приняла свойственную ей осанку.

— А, понял. — Улыбнувшись, я подался вперед.

Толпа разом смолкла, послышался одиночный всхрап боевого фона, и над торжественной тишиной поплыл завораживающий голос демонессы:

— Именем Великого Оргда, нарекаю тебя Антом Великим, владыкой Зыби и всех существ Тьмы.

На мою голову возлегла тяжелая черная корона, украшенная огромными красными камнями, я выпрямился и принял из рук подбежавшего демона овальную золотую чашу, наполненную черной жидкостью.

— И пусть кровь адгрона, священного животного Великого Оргда, скрепит союз владыки с нашим богом.

Снова ухнуло за спиной — крики, боевой клич, все смешалось в одном диком гуле, и я, развернувшись лицом к ревущей толпе, поднес чашу к губам.

Смешанная с водой кровь адгрона была горькой. Я скривился, но все же осушил чашу до дна, поднял ее над головой, и все, кто присутствовал на площади, стали преклонять колени. Последними это сделали аземы, спешившись и держа в одной руке копья, а в другой поводья.

— Поднимитесь, верные мне, — прозвучал почти в ухе волнительный шепот Лилианны. Набрав в легкие воздуха, я громко повторил фразу. Площадь тут же вздрогнула единым организмом, встала и замерла, глядя на меня. Я снова поднял чашу, толпа взревела в очередной раз.

«Так, хорош, — осадил я себя. — Да, прикольно, но не стоит превращать это дело в фарс».