Армейскими частями в Огайо командовал бригадный генералДжозайя Хармер, однако его войска пока терпели поражение. В засадах, на которыеиндейцы были большие мастера, он потерял только убитыми более двухсот человек,но, к счастью, Франсуа среди них не было.

Беспокойство Сары усугублялось еще и тем, что она неосмеливалась напрямую спрашивать у полковника о Франсуа и питалась лишь темисведениями, которыми он и другие офицеры считали возможным с ней поделиться.Надеясь услышать что-то новое, она даже приняла приглашение полковника наторжественный ужин, который устраивался в гарнизоне в День Благодарения, однакоее постигло разочарование. На приеме присутствовали все гарнизонные дамы, имужчины старались избегать разговоров, которые не были предназначены для нежныхженских ушей. Правда, в конце концов виски все же развязало им языки, однако овойне они беседовали между собой, в то время как Сара принуждена была сидеть сдамами, расспрашивая их о здоровье детей и общих знакомых.

Когда на следующий день Сара возвращалась домой, она былапочти рада тому, что ей не нужно больше ни с кем разговаривать, притворяясьбеззаботной и веселой, в то время как сердце у нее сжималось от тревоги. Хорошоеще, что лейтенант Паркер был переведен в другой гарнизон и не досаждал ейназойливыми проявлениями своего внимания, иначе ей пришлось бы совсем тяжко.

Отправляясь в обратный путь, Сара взяла с собойпроводника-индейца из племени вампаногов, который, как все его сородичи,отличался немногословностью и сдержанностью. За те несколько часов, которыепонадобились им, чтобы добраться до Шелбурна, они не обменялись и несколькимифразами, и Сара была искренне благодарна краснокожему следопыту за молчание.Прежде чем расстаться с ним, она наполнила его седельную сумку провизией инасыпала полный рог пороха из своих запасов, и индеец, очень довольный и в тоже время озадаченный непомерной щедростью белой женщины, отправился в обратныйпуть, Как только проводник скрылся за деревьями, до слуха Сары донесся какой-тостранный шум. Насторожившись, она бросилась в дом, чтобы взять ружье, но неуспела. Кусты на противоположном краю поляны расступились, и она увиделаФрансуа. Он был в полном боевом облачении и в головном уборе из белых орлиныхперьев, которые трепетали по ветру. Для полного сходства с индейцем не хваталоразве что устрашающей боевой раскраски, которую Франсуа, как видно, смыл совсемнедавно, ибо под левым ухом у него осталось пятно белой краски. На губахФрансуа играла победная улыбка, а спрыгнув на землю, он издал пронзительныйбоевой клич краснокожих, от которого при других обстоятельствах у Сары,наверное, остановилось бы сердце. Но сейчас она была без памяти от радости и,не колеблясь, ответила на его нежные объятия, в которые Франсуа заключил ее,лишь только его ноги коснулись земли.

— Сара! — воскликнул он, целуя ее.

— Боже мой!.. Франсуа! Как я скучала без тебя! —выдохнула Сара, когда он наконец выпустил ее.

Она уже не думала ни о своей сдержанности, ни о своемнамерении держать его на дистанции.

— Я так беспокоилась, Франсуа! — проговорила онасо счастливой улыбкой. — Столько людей погибло! Я боялась, что ты можешьоказаться среди них!

— Ну, убить меня не так-то легко, — отозвалсяФрансуа и помрачнел. — Но ты права. Слишком много людей погибло и с той, ис другой стороны.

И это еще не конец… — Он неожиданно осознал, что обращаетсяк ней на «ты» и что она отвечает ему так же. От этого сердце его забилось всчастливой надежде, и Франсуа снова привлек ее к себе.

— И это еще не конец, Сара. Шауни празднуют победу, нобелые вернутся, обязательно вернутся.

Их будет больше, и они будут сильнее. Маленькая Черепаха иГолубой Камзол не смогут победить всех. Они сделали ошибку, когда растревожилиэто осиное гнездо, и им придется заплатить за это самой дорогой ценой.

Франсуа знал, что перелом произойдет не сразу, что будут ещесожженные фермы и вырезанные семьи, но в конце концов индейцы проиграют. Ему нехотелось видеть, как это произойдет, но, как человек мужественный, он не могзакрывать на правду глаза. Индейцы были обречены.

— Я тоже скучал по тебе, — шепнул Франсуа, целуяее волосы.

Потом он с легкостью подхватил ее на руки и внес в дом. Вкухне было прохладно, поскольку в отсутствие Сары в доме никто не топил. Кактолько Франсуа опустил Сару на пол, она принялась хлопотать у плиты, разводитьогонь, чтобы согреться и приготовить еду.

Сара все еще была одета в купленное в Бостоне темно-голубоебархатное платье, которое надела на прием в честь Дня Благодарения, и, глядя нанее, Франсуа увидел, что платье это почти одного цвета с глазами Сары — толькоглаза ее мерцали и искрились радостью, которая была адресована ему одному. Идругой такой красивой женщины он не видел ни в Париже, ни в Бостоне, ни вДирфилде, ни среди ирокезов. Даже Плачущая Ласточка не могла бы сравниться сСарой — особенно сейчас, когда счастье осветило ее тонкие черты.

Франсуа любил ее. Он полюбил Сару неожиданно и сильно, итеперь во всем белом свете для него не существовало других женщин. Еще недавноему казалось, что в его возрасте подобное чувство уже невозможно, но сейчас ончувствовал себя так, словно вновь стал пылким двадцатилетним юношей.

Так оно, наверное, и было. Франсуа начинал новую жизнь,оставляя в прошлом свои сорок с лишним лет, свои потери и горечь ожесточенногосердца.

Не в силах сопротивляться своим желаниям, он приблизился кСаре и обнял ее. Он целовал ее, чувствуя, как она отвечает ему с такой жебезрассудной страстью, какую испытывал и он. И если Франсуа это казалось ипрекрасным, и удивительным, то для Сары ничего удивительного в этом не было.Как ни пыталась она обмануть себя, ее сердце и душа принадлежали Франсуа ужедавно. Пока его не было, она горячо молилась о том, чтобы пули и томагавкиврагов пощадили Франсуа, и горько жалела, что не сказала ему перед отъездомвсего, что хотела.

Но теперь, когда он вернулся и они могли принадлежать другдругу, она смогла сказать ему «люблю» и повторить это слово еще много-многораз, пока он нес ее на руках в спальню. Она еще никогда по-настоящему не любилани одного мужчину, поэтому, когда он протянул к ней руки, Сара затрепетала.Франсуа был так нежен, что страх ее улетучился, и, пока он осторожно снимал снее голубое бархатное платье и укладывал под одеяла, Сара чувствовала себямаленькой девочкой, которую любят и о которой заботятся.

Потом, быстро сбросив свои замшевые штаны и рубаху, легрядом с ней.

— Я люблю тебя, Сара, — прошептал он чуть слышно,и впервые Сара подумала о нем не как о суровом, похожем на индейца воине, а како мужчине, которого она любит и который принадлежит только ей.

Он больше не пугал ее, как когда-то. Напротив, сейчасФрансуа был с нею сама нежность и доброта, и Сара не испытывала ничего, кромежгучего наслаждения, пока он медленно скользил по холмам и равнинам ее тела, иволшебство его невидимых в темноте пальцев пробуждало в Саре какие-то новые,доселе неизведанные и бездонные источники любви и страсти. Лежа в его объятиях,она негромко постанывала от наслаждения, и он, отозвавшись на эту негромкуюмольбу, вошел в нее, ибо — как и она — хотел ее слишком сильно и слишком давно.И, прижимая к себе ее гибкое теплое тело, Франсуа понял, что они созданы другдля друга, и сознание этого наполнило счастьем его суровую душу.