Выхожу из машины и иду навстречу своим страхам. Когда я вхожу в здание, меня окутывает тишина. Внутри царит современность, несмотря на такой старинный фасад здания. Белое стерильное помещение с кожаными диванчиками и стеклянными столиками. Прямо напротив входа полукругом стоит стол, за которым сидит молодая девушка в светло-голубом костюме. Идеальная от волос до ногтей, словно кукла барби. Когда я подхожу к ней, она обращает на меня взгляд своих синих глаз поверх очков и фирменно улыбается.

— Добро пожаловать в клинику доктора Рида, чем могу помочь? — у неё такой тонкий голосок, словно передо мной стоит ребёнок, а не девушка.

— Здравствуйте, у меня назначена с ним встреча на половину второго, — отвечаю я, и девушка начинает что-то искать в компьютере.

— Полагаю, вы Джиллиан Морано? — спрашивает она, не отрываясь от экрана компьютера.

— Да.

— Тогда прошу, следуйте за мной, — она встаёт и модельной походкой идёт по коридору. Я, стараясь не отстать, следую за ней, но её ноги такие длинные, что в один её шаг умещаются два моих. Наконец мы останавливаемся перед коричневой дверью, одной из многих в этом коридоре, и девушка стучит.

— Войдите, — слышен мужской голос, и девушка открывает дверь, я вхожу следом.

— Мистер Рид, к вам пришла Джиллиан Морано.

Мужчина в кресле отрывается от книги, которую с увлечением читал, и смотрит на меня. Сначала он хмурится, но потом улыбается и встаёт.

— Спасибо, Кристен, — он кивает девушке, и та уходит, закрыв за собой дверь. — И снова здравствуйте, мисс Морано, — мужчина протягивает руку и сжимает мою ладонь.

— Здравствуйте, мистер Рид.

Признаюсь, что за семь лет он постарел, и встреть я его на улице, даже и не узнала бы. Когда я пришла к нему тогда, он был молод: чёрные вьющиеся волосы, карие глаза, выразительные скулы и подбородок. Высок и широкоплеч, с первого взгляда даже не скажешь, что он психолог. А теперь в его карих глазах появилась какая-то мудрость, на лице присутствуют маленькие морщинки. На носу очки в круглой чёрной оправе. И одет как типичный психолог: коричневые брюки, бледно-лиловая рубашка, воротник которой торчит из-под тонкого серого свитера. На ногах коричневые начищенные до блеска ботинки.

— Присаживайтесь, — он показывает на большое кожаное кресло, а сам наливает чай. — Если често, я не думал, что вы правда придёте. В прошлый раз вы сбежали практически сразу.

— Ещё не всё потеряно, — отвечаю я, и он улыбается.

— Надеюсь, в этот раз вы не сбежите, — мистер Рид ставит две чашки с ароматным чаем на небольшой столик, а сам садится напротив меня в такое же кресло, что и у меня.

— Как дела? — начинает он издалека.

— Хорошо, — говорю я.

— Давайте договоримся сразу: всегда говорить только правду. Никакой лжи в кабинете, вы должны полностью мне довериться. Иначе я не смогу вам помочь, — он пристально смотрит на меня поверх очков.

— Хорошо, — киваю я.

— Тогда спрошу ещё раз. Как у вас дела?

— Я на грани. Моя жизнь снова перевернулась с ног на голову. Мне снятся страшные сны, — я тяжело вздыхаю и отпиваю горячий чай, пахнущий целым букетом трав.

— Отлично, первый шажок сделан, продолжим?

— Да.

— С чего всё началось?

Пока доктор Рид смотрит на меня, я обдумываю свой ответ. С чего всё началось? Всё началось семь лет назад.

— У меня умерла мама, — отвечаю я тихо.

Ощущения такие, словно я ступаю по тонкому льду. Один шаг за другим, раздаётся треск, но я продолжаю идти. И рассказываю, то с чего всё началось тогда. Слова льются из меня бурным потоком. В груди, словно всё горит, глаза жгут непролитые слёзы, а в горле стоит ком, мешающий дышать. Вспоминать заново, те первые месяцы после смерти мамы, то ещё испытание. Я буквально возвращаюсь в прошлое и это больно, по-настоящему больно.

— Вы вините себя в смерти матери? — спрашивает доктор Рид, когда я замолкаю.

— Да, наверно, — тереблю подол платья, не глядя на доктора.

— Чем бы вы могли ей помочь? Вы же не врач, если её сердце решило остановиться, поверьте мне, вы бы никак не смогли его запустить снова. Я не буду говорить с вами о боге или о том, что каждому из нас отмерен свой отрезок жизни. Но виня себя в смерти матери, вы никому не поможете. Просто подумайте, хотела бы ваша мама видеть, как вы мучаете себя этими бесконечными «если бы»? Мне кажется, нет. Вы должны принять неизбежность смерти. Всё это уже прошлом, а прошлое нельзя носить с собой постоянно. Его нужно оставить там, где ему место. Представьте, что вы змея, а прошлое — это ваша старая кожа. Скиньте её и сами почувствуете, как станет легче. Не вините себя в том, к чему вы не имеете никакого отношения.

— Но… это слишком трудно сделать, — говорю я, глядя на доктора.

— Вы говорили со своим отцом на эту тему? Могу поспорить, ему так же нелегко, как и вам. Вы должны поговорить о вашей маме. Говорите о ней чаще, вспоминайте всё самое лучшее, чтобы вытеснить воспоминания о смерти. Упоминание о вашей матери не должно вызывать у вас чувство вины.

— Но если мой отец не захочет о ней говорить?

— Он хочет, просто думает так же, как и вы, — доктор Рид улыбается и снимает очки. — Просто попробуйте и потом расскажите мне о результате.

— Хорошо, — отвечаю я и впервые за всю нашу встречу улыбаюсь. Я даже чувствую себя лучше, рассказав немного о том, что происходило со мной после похорон. Конечно, я не дошла до самого главного, но я сделаю это позже. Иногда и правда легче говорить с незнакомцем, чем с тем, кто тебя знает. Странное чувство, но мне спокойно. Я не хочу сбежать отсюда поскорей, как в прошлый раз. Это была отличная идея: вернуться сюда снова.

— Тогда на сегодня закончим, будем двигаться небольшими шагами, — он встаёт, и я поднимаюсь вслед за ним. — Если вам будет удобно, приходите в среду в это же время.

— Отлично, — я беру свою сумочку с кресла и иду к двери.

— До свидания, мисс Морано, — доктор Рид улыбается, — надеюсь, вы ещё вернётесь.

— Обязательно, — отвечаю я и выхожу.

Иду по пустынному коридору, ощущая неимоверную лёгкость внутри. Давно я не чувствовала такого умиротворения с самой собой. Внутри меня всегда будто бы шла война. Но теперь вместо привычного шторма, внутри меня царит лёгкий бриз. Выхожу на улицу, вдыхая полной грудью свежий воздух. Солнце ослепляет меня яркими лучами, даря уходящее тепло. Осень уже на подходе, наступает мелкими шажками, и её уже можно почувствовать в воздухе. Скоро всё превратиться в золотую сказку, поистине волшебное время. Остаётся верить, что для меня ещё не всё потеряно, и эта осень станет лучшей в моей жизни.

Кэмерон

Я идиот, чёртов придурок, каких свет ещё не видел. Я выпил, и эмоции взяли своё. Никогда я не чувствовал себя так гадко. Когда я просыпаюсь на полу в гостиной, до мельчайшей подробности помню всё, что вчера наговорил Джилл. Она наверняка готова меня убить, да я и сам не против этого. Конечно, я был зол на Джилл за то, что она выбрала этого журналиста, но это не повод её оскорблять. Мужчина никогда не должен оскорблять женщину, но скажите это моему бестолковому мозгу. Мне хотелось сделать ей больно, как она сделала мне. Но почему-то я вовсе не был удовлетворён.