Кэмерон

Я решил консультировать юношескую команду по футболу. Пусть я не могу играть на полную, но у меня будет возможность помогать играть другим. Я обговорил эту идею со своим физиотерапевтом и с доктором Морган. Первый принял моё решение чуть ли не с аплодисментами. А с доктором Морган пришлось повоевать. Эта дамочка настоящий деспот. Когда я озвучил ей своё предложение, то её брови взлетели так высоко, что я подумал, они навсегда исчезли под густой чёлкой.

— Вы понимаете, какому риску подвергнете свою ногу, мистер Пирс? — спросила она тогда, направив в мою сторону свою фирменную ручку.

— Я же не буду играть. Всё, что от меня требуется, это научить их тактике. Ну и расскажу пару историй из своей практики. Я же звезда Балтимор Рейвенс, — последнее я добавил лишь для того, чтобы разрядить обстановку. Но судя по всему, этой женщине не свойственен юмор. Она посмотрела на меня таким испепеляющим взглядом, и я всерьёз забеспокоился за свою сохранность. В итоге мне всё же удалось её уговорить, при этом строго-настрого заверив, что я ни в коем случае не прикоснусь к мячу, не буду бегать и хвастаться своими фирменными трюками. Ещё немного, и она попросила бы меня подписаться кровью.

И вот теперь я на этом большом стадионе, со слегка потрёпанными трибунами, выцветшими беговыми дорожками и морем воспоминаний. Когда-то здесь состоялся мой первый матч за честь школы. Всё здесь было впервые, стоит лишь закрыть глаза, и я снова окажусь на той игре, где забил первый гол. Это было волшебное ощущение, тогда я впервые понял, что хочу повторить это ещё и ещё. Кровь внутри бурлила от адреналина. Крики с трибун, свист, хлопки по плечу от товарищей по команде, общая радость — всё это заводило не на шутку. Игра — это сумасшедший мир, где существуют свои правила и законы.

— Кэмерон Пирс! Признаюсь, когда мне сказали, что ты предложил свою помощь, я решил, что с возрастом меня начал подводить слух. Но вот он ты, стоишь прямо передо мной. Ну иди, обними старика, — я улыбаюсь, глядя на своего первого тренера, и он заключает меня в свои крепкие объятия.

— Тренер Кёрк, вы совсем не постарели, — говорю я, и мы пожимаем друг другу руки.

— Конечно, не постарел. Тот, кто скажет обратное, получит от меня крепкий подзатыльник, — он убирает руки в карманы своих спортивных брюк. — Пойдём, познакомлю тебя с твоими фанатами.

Он весело усмехается и ведёт меня к одной из трибун, около которой разминаются молодые парни. Я иду позади тренера, вспоминая, когда я впервые встретил этого сурового мужчину. Он никогда не давал нам спуску, а о его пышных усах ходили легенды. Тренер всегда сохранял отличную физическую форму. Высоченный и накаченный для нас он был настоящим богом футбола. Его громкий баритон разлетался по всему стадиону, когда он гонял нас на тренировках. Если бы не он, то я, возможно, никогда бы не стал хорошим футболистом.

— Ну что, готовы показать себя? — громким голосом спрашивает тренер, и подростки как по команде встают в шеренгу. — Думаю, этот молодой человек не нуждается в представлении.

Вся команда смотрит на меня, не веря своим глазам, и начинает тихо перешёптываться.

— Тишина! — кричит он, и все замолкают. — Мистер Пирс согласился провести для вас пару мастер классов. Как вы знаете, когда-то и он учился у меня. Так что если будете слушать меня правильным местом, а не своей задницей, то окажитесь там же, где и он сейчас. Всё ясно?

— Да, сэр! — почти в унисон повторяют они, на что тренер довольно усмехается.

А что я говорил? Этот мужчина любит дисциплину. У него не забалуешь, но в спорте важна строгость. Без хорошего тренера сложно добиться высот.

— Раз так, тогда тридцать кругов по стадиону, и приступим к занятию, — тренер свистит в свисток, и команда без возражений, но с недовольными лицами начинает пробежку.

— Некоторые вещи не меняются, — замечаю я.

— Ты сам знаешь, что это работает, — он подмигивает и разглаживает свои пышные усы.

Несколько часов я провожу на стадионе. Сначала я думал, что будет скучно, мне всё время хотелось взять мяч. Глядя на бегающих по полю парней в экипировке, я хотел присоединиться к ним. Когда с детства играешь в футбол, то постепенно он становится неотъемлемой частью твоей жизни. И сейчас у меня такое чувство, что я напрочь лишился ноги. Скверное ощущение, если честно, но мне придётся с ним мириться ещё несколько месяцев.

После тренировки я еду домой на такси. Понемногу я приспосабливаюсь к этой жизни. Да, мне нельзя садиться за руль, но это малая жертва, которую я готов пережить. Домой я приезжаю к пяти вечера и вижу у дома чёрный пикап Джека. Когда я вхожу в дом, то нахожу друга на кухне.

— Привет, не знал, что ты умеешь готовить, — говорю я, усаживаясь на табурет.

— Просто надоело питаться полуфабрикатами, — одной рукой он помешивает соус в большой сковороде, а другой убирает дымящуюся кастрюлю с плиты. При этом его лицо такое сосредоточенное, отчего мне становится смешно.

— Чего ты ржёшь, придурок? — возмущенно спрашивает он.

— Подумал, что тебе не хватает фартука. Обязательно подарю его тебе на следующий день Благодарения.

Не успеваю я закончить, как в меня прилетает нечто непонятное, что после тщательного осмотра оказывается прихваткой.

— Ты даже дерёшься как девчонка, — сквозь смех говорю я.

— Смейся сколько хочешь, но сегодня я буду есть наивкуснейшую пасту Карбонара, а тебя будет ждать замороженная пицца, — он самодовольно ухмыляется и возвращается к плите.

— Это очень веский аргумент, — произношу я серьёзно, но всё же не могу удержаться и добавляю: — Но фартука тебе точно не хватает.

— Пицца, дружище, ледяная и безвкусная пицца, — говорит он, растягивая слова и злобно усмехаясь.

— Ладно-ладно, — поднимаю руки в знак капитуляции. — Больше ни слова против.

Когда Джек заканчивает с пастой, я помогаю ему накрыть на стол. Достаю из холодильника две бутылки пива, и мы садимся ужинать. Я же, на удивление для себя и на радость Джека, понимаю, что мой друг правда знает толк в готовке. Паста получилась шикарной, и я бы с удовольствием съел добавку. Но, к сожалению, мы всё разделили пополам и ничего не осталось.

— Никогда бы не подумал, что скажу это тебе, но это была, наверное, самая вкусная паста в моей жизни, — говорю я после ужина.

— Я слишком давно живу один, и люблю вкусно покушать. Поэтому пришлось научиться готовить, тебе бы тоже не помешало, — он показывает на меня чистой вилкой и убирает её в ящик.

— Знаешь, я всегда думал, что ужины для меня будет готовить жена.

— Ну уж нет, я люблю тебя и всё такое, но ты не в моём вкусе, — усмехаясь, говорит Джек.

— Я и не собирался звать тебя замуж, идиот, — толкаю друга в плечо, еле сдерживая смех.

— Я бы всё равно не согласился, — отвечает он, кривляясь.