Жизнь отдал бы без сожаления. На ней было роскошное платье бледно-голубого цвета, шляпка, в дань моде, того же цвета. Было видно, как баронесса Измайловская в глубоком реверансе присела перед государем и его супругой в знак приветствия. Те слегка наклонили головы в ответ.

– Она – ангел! – губы графа Суздалева зашевелились. Глаза затуманились.

– Кто?! Полковник? – едва сдерживая улыбку, произнес Билый.

– Еще слово, и окажешься за бортом! – незлобно парировал Суздалев.

– Нам только этого сейчас и не хватало! – ответил Билый, приобняв друга за плечо. – Хотя знаешь, Иван Матвеевич, мы с тобой и так за бортом. Если ты еще не понял.

– Поясни! – молниеносно среагировал граф. – Что ты имеешь в виду?!

– Да что пояснять? Ты видел, как смотрел на нас император? А поведение полковника? Заметил?

Граф невольно пожал плечами.

– Вот то-то! – добавил подъесаул. – Думаю, точнее уверен, что вскорости мы с тобой все увидим своими глазами и, возможно, прочувствуем на своей шкуре.

Суздалев внимательно посмотрел в глаза однополчанина. Тот, прищурившись, смотрел, не мигая, в ответ.

– Не будь я пластуном!

Традиционная ежегодная прогулка императорской семьи на пароходе проходила по одному и тому же маршруту. За редким исключением конечный пункт прибытия менялся. Об этом знали все, кто был причастен к обеспечению безопасности государя и его приближенных. Отчалив от пристани, пароход шел в сторону Императорского Эрмитажа, огибал стрелку Васильевского острова, выходил к Петропавловской крепости и к Мраморному дворцу. После короткой остановки пароход отправлялся к Летнему саду, далее к Михайловскому замку, Шереметевскому дворцу и возвращался к ночи вновь к пристани. Часть маршрута пролегала мимо ресторана «Трезвый боцман», где, по обыкновению своему, собиралась толпа зевак, чтобы хоть издалека лицезреть монаршие особы и, если посчастливится, помахать в приветствии рукой.

В этом году граф Суздалев и подъесаул Билый, принимавшие непосредственное участие в подготовке следования парохода по спланированному маршруту, оказались не у дел. Планирование маршрута проходило без их участия. Никто из них двоих не мог достоверно сказать, по каким именно причинам. Оставалось лишь теряться в догадках.

Суздалев, скучая, стоял у левого борта, наблюдая то за проплывающими мимо зданиями Санкт-Петербурга, то бросая озабоченные взгляды на свою пассию – графиню Измайловскую, сидевшую в обществе императора и его супруги на второй палубе.

Билый, следуя своему природному чутью, не оставался равнодушным зрителем. От его цепкого взора не ускользала ни одна деталь. Окинув взглядом обе палубы парохода и сверившись с маршрутом движения, он окончательно убедился в своих догадках и, заметив заскучавшего односума, решил поделиться с ним своими мыслями.

– Что интересного увидел? – подойдя вплотную к Суздалеву, спросил Микола.

– Что здесь может быть интересного? – безучастно ответил граф, то и дело поглядывая на вторую палубу. Он выжидал момент, когда баронесса обратит хоть мимолетный взгляд на него.

– Да, брат, видимо, влип ты по уши! – подбадривающе подметил Билый.

Иван Матвеевич неожиданно поднял руку и помахал сидевшей на второй палубе Измайловской. Та лишь обозначила ответное приветствие, коротко махнув веером. Этот мимолетный обмен любезностями не смог пройти мимо пытливого взгляда Александра III. Лизонька, зная крутой нрав императора, невольно взглянула на него. Тот сидел с налившимся краской лицом, сжимая кулаки. Суздалев не мог видеть этого, но он четко видел, как государь сделал движение рукой и над его ухом повисла физиономия полковника. Чтобы не накалять обстановку, граф отвернулся в сторону проплывающих мимо борта пейзажей и глубоко вздохнул.

– Слушай, Ваня, – нарушил тишину Микола, обращаясь слишком по-свойски. – Ты не заметил ничего необычного?

– Что может быть необычного в повторяющейся из года в год рутине? – с кислым выражением лица ответил граф. – Тебя не укачивает?

– Нет! А тебя?

– От тоски немного.

– Тьфу ты. Я же сейчас серьезен, как никогда! Ты приглядись, – прищурив хитро глаза, настойчиво продолжил подъесаул. – Маршрут изменили.

– Эка необычность! – отмахнулся граф. – Речная навигация всего лишь. Боимся сесть на мель.

– В прошлом году, – как будто не слыша своего друга, продолжал Билый, – мимо ресторана «Трезвый боцман» пароход проходил под вечер. Это повышало безопасность мероприятия.

– Ну! – донеслось в ответ.

– Что, «ну», – передразнил графа казак. – Минут через десять мы будем проходить мимо ресторана. Вторая палуба, где находится император, открыта. Где палатка, в которой государь с его семьей сидели из года в год? К тому же почему охрану монаршей особы уменьшили? Считал, сколько человек из охраны на борту?

– Не придал значения.

– Понятно, – выдохнул казак. – А какого цвета пуговки на платье баронессы рассмотрел?

– Конечно! Голубые! Дюжина! Два раза пересчитал!

– Понятно. Так вот. Я про охрану на борту.

Суздалев пожал плечами.

– Слушай, Иван Матвеевич. Не о том думаешь! Баронесса подождет. Никуда не денется. Соображай быстрее. Мы тут, если что, за сохранностью жизни императора смотрим и его семьи. Не забыл?

Граф дернулся. Глаза его прояснились. «Я – боевой офицер. Прав Микола. Распустил я нюни из-за женщины и забыл о безопасности!»

Пароход входил в пристань ресторана «Трезвый боцман». Уже была видна открытая терраса ресторана. Граф бросил мимолетный взгляд на вторую палубу. Измайловская, склонившись к борту, кому-то махала рукой. К ней подошли император с супругой и также начали приветственно махать вниз.

Билый посмотрел, и кровь хлынула к голове. К пароходу, насколько это возможно стремительно, подплывали несколько лодок. Среди сидевших в них Билый заметил несколько знакомых лиц. Подъесаул, моментально оценив ситуацию, крикнул:

– Сполох! – и помчался на вторую палубу. Из ближайшей к пароходу лодки отлетело что-то черное и круглое. В следующий момент раздался взрыв, вырвав из борта парохода кусок дерева. Густой дым залил вторую палубу. Билый в мгновение ока оказался рядом с Измайловской и, рывком дернув ее в сторону, накрыл своим телом.

Дым постепенно развеялся, открывая взору подъесаула ошалевшее от страха лицо императора. Тот сидел в двух шагах от Билого, прижимая к себе свою супругу. По его лицу струилась тоненькая струйка крови из рассеченной взрывной волной брови.

– Эта чтаааа?!! – заорал он не своим голосом. – Вы отдаете себе отчет, подъесаул, кого спасаете в первую очередь?! Вам приказано охранять и спасать меня!

– Прошу прощения, ваше величество, – совершенно хладнокровно парировал Билый. – Приказа на сегодня такого не поступало. Что же касаемо первоочередного спасения, то человеческая жизнь не знает титулов и званий. Она дана Богом, и ее следует беречь, кем бы ни был человек, царем или же крестьянином.

– Чтааа?!! – вновь заорал император. – Меня с крестьянином сравнивать? Да я вас под трибунал. Сейчас же.

И, повернувшись в сторону, Александр III закричал:

– Полковник!

Никто не ответил. Царь метнул взгляд, полный гнева, на дерзкого казака. Тот вновь, сохраняя спокойствие, ответил:

– Отдадите,