Не произносил заклинаний, не творил ритуалов — всего лишь перевернул пустую посудину, а потом с величайшей опаской отскочил прочь. Что и решило исход боя. Стоило загадочному артефакту покинуть его руки, как он тут же исчез, тело мархуза покрылось непонятной рябью, а через секунду уже сама реальность внезапно смялась, и на месте тела могущественного зверя возникла гора вонючего, исходящего паром, фарша.

Один удар — и сразу намертво!

— А ты не мог вот так сразу? — выдохнул Птоломей, весьма впечатлённый увиденной демонстрацией.

Умом он понимал, что это не была личная мощь Грасса, что тот всего лишь заимствовал посредством артефакта могущество древних, но… но хфурга ему в под хвост, с такой магией можно и против Кии’л’дорега выйти! И даже есть шанс выжить.

— Мог бы — сделал бы, — огрызнулся Грасс со страдальческим выражением лица. Чувствовалось, что он сейчас ничуть не играл и действительно переживал из-за потери могущественной игрушки. — Если мы вернёмся ни с чем, то за утрату этой чашки отец с гарантией лишит меня наследства! Она стоит столько, сколько ни я, ни все мы вместе не заработаем даже за десять жизней!

— Жизнь — дороже любого артефакта, — возразил мрачно Зелод, оглядываясь на тело Дианы.

Потом помянул Бездну и… отвернулся. Брать на себя заботы о погибшей он явно не спешил. И хотя, учитывая полнейшую неопределённость их положения, такое поведение было вполне разумно, принять это сердцем Птоломей не мог.

«Бездушная сволочь,» — мысленно выдал он и, переглянувшись с Ирэн, направился ко всё ещё стонущему Плоту. Действие яда тот хоть и остановил, однако запустить регенерацию из-за сильной боли не смог. А значит имело смысл ему в том помочь.

— Всё-таки займитесь кто-нибудь погибшими, — бросил Птоломей через плечо, и тем удивительнее было, что к нему прислушались. Причём не абы кто, а Грасс.

Сын торговца неожиданно пересилил боль от потери артефакта и принялся телекинезом переносить тела к чудом сохранившемуся среди развалин кусту явно окультуренного друла. Причём делал это с таким уважением к павшим товарищам, что изначально враждебная по отношению к нему Ирэн одарила его совсем иным, непривычным для Птоломея, взглядом. Нет, это был ещё не интерес женщины к мужчине, но нечто близкое к симпатии. И Птоломей, вопреки всему тому, что происходило вокруг, вдруг ощутил укол ревности.

«Сволочь и сука!» — мысленно прорычал он, склоняясь над раненым Плотом, однако на лице его не дрогнул ни единый мускул, а значит и о том, что творилось у него в тот момент на душе, не знал никто.

Даже научившаяся его читать как раскрытую книгу Ирэн. Особенно Ирэн!

В храм не то знаний, не то войны, не то вообще вартаги знают чего, они отправились примерно через час — после того как поставили на ноги Плота и залечили многочисленные мелкие травмы у всех прочих. Увы, едва схлынула горячка боя, так сразу и выяснилось, что даже когда мархуз не бьёт насмерть, всё равно не обходится без последствий для здоровья. Вот они и занимались самоисцелением, благодаря всех небесных покровителей Торна за то, что в своё время озаботились прохождением курсов магической первой помощи.

Поначалу боялись, что стемнеет до их захода в храм — по ту сторону врат ведь уже были глубокие сумерки, — но видимо Лес Смерти жил по своим законам раз почему-то зеленоватый тасс продолжал здесь светить несмотря на поздний час. И выжившие члены экспедиции перестали забивать подобной ерундой голову, благо страхов и без того хватало. Достаточно представить, что где-нибудь прячется ещё один мархуз, и поджилки начинали трястись даже у самых смелых из магов.

Впрочем безымянные хозяева храма видимо решили ограничиться одним единственным стражем, потому как ни сразу после драки, ни в течение вынужденного отдыха ищущих Силу гостей никто так и не побеспокоил. И они смогли без каких-то сложностей продолжить исследование открытого зуу’ль’теком комплекса.

— Как думаете, внутреннее убранство будет таким же богатым как и в иллюзии или же там тоже всё поменялось? — спросил со смешком Швайн, после того как они миновали вход и вместо мраморных ступеней с последующей анфиладой закрытых дверей оказались в плохо освещённой кишке коридора из нештукатуренных кирпичных стен.

Но предложенную им дискуссию никто не поддержал, слишком все были напряжены. Ответил один лишь Грасс, после убийства мархуза набравший в глазах коллег немало очков, но и он лучше бы молчал.

— Хаффу в задницу богатство!! Есть там нефритовые сферы или нет — вот что меня волнует, — прорычал сын торговца, сжимая и разжимая кулаки.

В сторону Птоломея он не смотрел, но отчего-то ни у кого не возникло сомнений, что сейчас, после всех понесённых потерь, Грасс с удовольствием наложит руки на шею владельца «дощечки» и изо всех сил сожмёт пальцы.

«Какие мы нежные,» — с холодной яростью подумал Птоломей, впрочем испытывая те же самые страхи.

Вот только он в отличии от Грасса никого ни в чём не винил и если злился, то из-за личных качеств своих коллег, но никак не из-за связанных со всей этой историей вывертов судьбы.

За такими размышлениями они не заметили, как миновали коридор и вышли ко входу в тот самый зал с золотыми пюпитрами. Правда, сразу войти внутрь не получилось — проход перегородили каменные ворота с вырезанными на них сценами преклонения представителей уже знакомых им рас перед фигурами в бесформенных плащах с капюшонами, — однако справиться с ними удалось без особых проблем. Достаточно было влить Силу в рунные цепочки на месте традиционных ручек, чтобы створки пришли в движение и с величавой неторопливостью разъехались в стороны.

— Вот оно!!! — выдохнул кажется Зелод, однако биться об заклад Птоломей бы не стал. Как и остальных всё его внимание было сосредоточено на цели их экспедиции и открывшееся перед ними зрелище полностью оправдало его ожидания.

— Деньги ради денег в степени денег, — усмехнулся одними губами Птоломей, отмечая и покрытые драгоценными металлами пол со стенами, и кристаллические колонны, и расположенный в центре, вырезанный из огромного изумруда, алтарь.

Чувствуя, что сейчас не время для лишней осторожности, полностью подчиняясь непонятному наитию, Птоломей решительно переступил порог зала и едва ли не бегом направился к его центру. Откуда-то он точно знал — знакомство с тайнами храма следовало начинать именно оттуда, но никак не с привычных любому чародею магических шаров.

— Птоломей, ты чего? — крикнула ему