настроем соваться в Лес Смерти на его вкус было весьма рисковано, — против него тут же выступил Грасс. Заметив, что главу экспедиции они не выбирали, а значит и не Птоломею им указывать как и о чём говорить.

И возразить ему было нечего. Потому как Птоломей хоть и являлся обладателем зуу’ль’тека, однако сам пришёл на поклон к гораздо более состоятельным ровесникам, а значит и рассчитывать на верховенство не мог.

— Что-то у меня насчёт всей нашей затеи в последние дни какое-то очень плохое предчувствие, — мрачно сообщил Птоломей подруге по итогам общения с сыном торгаша и главного финансиста их рискового мероприятия. — Как бы мы все такие разные и свободные в скором времени не вляпались во что-нибудь вонючее и очень противное. Тебе так не кажется?

Однако понимания у Ирэн не нашёл.

— Все маги — эгоисты, готовые подчиняться только силе. У тебя её нет, собственно ты за ней сюда и приехал, а значит вместе мы только внешне. Каждый жаждет мощи вартагов, каждый именно себя видит их наследником, и даже угроза смерти не может отвратить нас от этих устремлений, — с апломбом дочери великого рода парировала она, и Птоломей замолчал.

Если смотреть на происходящее именно с этой точки зрения, то любые попытки сбить из собравшихся единоличников команду и вправду выглядели странно. При дележе добытого конфликты действительно неизбежны.

Вот только кто сказал, что добраться до храма будет так уж легко⁈ Однако озвучивать данную мысль он уже не стал. Время покажет кто был прав…

Нужную площадку благодаря предусмотрительно нанятому проводнику из местных, удалось найти быстро. Каменистая пустошь без единого клочка зелени — но зато с кучей раскиданных то здесь, то там менгиров разной высоты — где удивительным образом сходились сразу четыре силовых линии, нашлась на дне неглубокой балки в трёх или четырёх верстах от окраины Торка. Местные называли её Хфургова Плешь, немного побаивались и обходили стороной. Что до городских магов, то после необъяснимой гибели одного из них аккурат между парой валунов в центре пустоши ещё пару десятков лет назад, все свои активности в окрестностях данного природного магического узла они также свернули. Пустошь была в полном распоряжении молодых чародеев, и именно это — а также отсутствие усталости из-за короткой прогулки — повлияло на желание объединённых временной целью «единоличников» с ходу заняться подготовкой к ритуалу.

— Базовую схему работы со скрытым порталом все помнят? — всё-таки попробовал взять на себя руководство Птоломей, и — о чудо! — на этот раз ему никто не возразил. Становиться ответственном в не самом просто деле никто из свободолюбивых коллег определённо не желал. — Если да, то я с Ирэн займусь графической основой контура призыва, а вы материальными якорями. Согласны?

— А фокусировать потоки кто будет? — вкрадчиво поинтересовался Грасс.

— Если хочешь, то ты. Но могу и я, — ослепительно улыбнулся Птоломей, давно ждавший именного этого вопроса.

Сведение в единую формулу изливаемой участниками колдовского обряда Силы всегда считалось весьма непростым делом. Непростым и опасным, потому что требовало от мага не только большого мастерства, но и большой душевной стойкости в случае срыва творимой волшбы и возникновения жутко болезненного отката. Так что любопытство Грасса было понятно… как, впрочем, и его ответ!

— Нет уж, давай ты! Всё-таки зуу’ль’тек твой, а значит и честь открытия входа в храм тоже твоя. Наслаждайся, — вернул улыбку сын торгаша, и вопрос «кто станет ведущим» был окончательно закрыт.

На Хфурговой Плеши закипела работа.

Сложные вычисления, требуемые для создания идеально сбалансированных, сориентированных в пространстве и не конфликтующих с посторонней магией колдовских фигур, тяжело давались многим чародеям — сказывалось всеобщее увлечение гонкой за Силой в ущерб изучению «скучным» алгебре с геометрией. Нет, при наличии подготовленной лаборатории с защитными механизмами, времени на проверку и перепроверку расчётов и возможности использовать дублирующие схемы, нивелирующие возможные ошибки, нужного результата добьются даже последние дуболомы, однако вот так, в поле, работать получалось не у всех.

Насколько было известно Птоломею, среди собравшихся на Плеши коллег кроме него подобного рода талантами обладали только Ирэн, Грасс и вероятно Диана. Остальные — и особенно прирождённый боевик Зелод — имели весьма сложные взаимоотношения с ритуальной магией, и потому доверять им столь ответственное дело было опасно.

Он это понимал, Грасс это понимал, а вот прочие их коллеги по экспедиции — нет. И эта их ничем не обоснованная уверенность в себе тут же начала проявляться в отношении к чужому труду. Пока Птоломей и Ирэн закончили вычеркивать сложную фигуру из шести равносторонних треугольников и семи окружностей, объединяющую всю Плешь в единую систему, они успели наслушаться столько советов и ехидных комментариев, что в иное время и в ином месте всё давно бы уже закончилось дракой. Птоломей успел десять раз проклясть своё решение раскрыть тайну «дощечки» Грассу и десять тысяч раз согласие на участие в их тайном мероприятии фактически случайных людей, однако изменить ничего уже не мог. Фарш не прокрутить назад. Всё, что ему сейчас оставалось, это терпеть и верить, что добыча в храме знаний перекроет все пережитые унижения и грядущее возвышение станет достойной платой за нынешнюю сдержанность.

— Расслабься! И просто считай их хамство платой за нужные для ритуала ресурсы, — попробовала его поддержать Ирэн, после того как Швайн прошёлся по дешевизне используемого Птоломеем магического жезла, однако от этого было ещё горше.

Потому как лишь ещё сильнее подчёркивало бедность Птоломея и напоминало о сделанном выборе. Проклятье, как же всё-таки тот князь-маг был прав! Он может быть сколько угодно умным и талантливым, но без денег, влияния и связей даже в глазах таких вот родовитых неудачников всё равно будет достоин лишь насмешек и подколок. И до той поры, пока он не станет на голову сильнее, данное отношение ему не исправить!

— Да я пока ещё и не напрягался, Ирэн! — широко улыбнулся Птоломей и снова принялся перепроверять уже готовые элементы рисунка.

Ведь это только для остальных неудача приведёт лишь к потере времени и денег, для него она станет крушением всех надежд. А раз так, то и надеяться он сейчас может только на себя… Впрочем, как и всегда!

Подготовку к ритуалу они в итоге завершили уже к вечеру. Пять отлитых из чистого золота шестигранных стержней — те самые материальные якори, на изготовление которых и ушла большая часть выделенных на экспедицию денег, — чересчур говорливые коллеги устанавливали уже