святилище и покажи настоятельнице! — приказал он Рассу.

Наёмник поднял меня на руки и понёс вниз по улице. Герцогиня сжала мою ладонь.

— Не бойся, Беатрис, я буду с тобой, и всё объясню.

Вокруг мелькали чёрно-белые пятна. Я закрыла глаза и провалилась в темноту.

Беатрис! Беатрис! Сомнений не осталось, кто я.

Водоворот воспоминаний утянул к страшной башне, стоящей на болотах. Я вспомнила, как меня связанную и закованную в магические кандалы привели к Тёмному Лорду. Рэндеваль хищно улыбался, передавая меня в руки подмастерьям тёмного. Они подвесили меня в зале за руки, ноги приковали к полу цепями.

Страх пронзал тело, меня вырвало от ужаса на собственный наряд. Кричать я уже не могла, надорвав горло за время пути.

— Генри… Генри… — молила я. Но он не приходил.

Тёмный Лорд приблизился сзади и рассёк холодной сталью платье.

— Ступай, Рэндеваль, — сказал он тихим голосом. — Тебе незачем глядеть на это. Люди слишком брезгливы.

— Но не я. Позволь полюбоваться, господин. Хочу быть свидетелем вашего величия!

— Что ж… — протянул Тёмный, продолжив рвать на мне платье.

Он раздел меня донага. Сталь пронзила мышцы шеи, я вскинула голову от боли и захныкала, как младенец.

Кровь потекла в подставленное блюдо. Тёмный Лорд подозвал подмастерьев помочь. А сам принялся жадно пить кровь.

Насытившись, вздохнул полной грудью и повернулся к рыцарю.

— Что ж, Рэндеваль, смотри! Смотри на меня, своего господина! Сегодня началась новая эра! Сила этой женщины сделает меня непобедимым! Я затаюсь на время в башне, буду пить её кровь и расширять хранилище. Её сила позволит мне призвать драконов. Соберу армию зачарованных. А потом нападу на Ниртанию и свергну Орвина! Порабощу людей! Кровь невинных позволит мне обрести бессмертие, и я стану наместником Салаира на земле! А-ха-ха!

— Позволь и дальше служить тебе, Великий Лорд! Надеюсь, ты поделишься толикой силы и долголетия со своим верным приспешником?!

— Пей, Рэндеваль, — протянул Тёмный рыцарю блюдо с моей кровью. — Ты омолодишься на десяток лет. Потом ступай в мои покои, и я дам тебе хранилище, сделаю зачарованным.

— Рэндеваль, пожалуйста, — всхлипнула я, — помоги мне…

— Тебе уже ничто не поможет, — буркнул рыцарь и покинул зал.

Для меня наступила самая страшная пора. Дни, наполненные болью и отчаянием. Неверием и одиночеством. Я ослабла, не могла ходить, и меня перестали связывать. Совершенно чудом Арнос послал мне крупицу силы, и мне удалось сбежать.

53 Признание

— Она зачарованная! — рявкнул наместник Хакон.

Я очнулась на койке в знакомой келье святилища. Рядом никого не было, лишь одиноко горела лучина, задуваемая сквозняком из щелей окна.

Я пошевелилась и поняла, что силы ещё до конца не вернулись. Голова раскалывалась, и тошнило от слабости.

— Зачарованная! — вновь раздался грозный голос Хакона за стенкой. — Почему она до сих пор не в оковах? Весь город захвачен тёмными!

— Мож-жет, она и зач-чарованная… — услышала слова Фалькона, — но она дала отпор тёмным. Я не з-знаю, как быть!

— Как быть?! Заковать! Иначе в любой миг она может восстать против нас!

— Она была в руках Тёмного Лорда… — проскрежетала настоятельница Альба.

Ну, кажется, всё. Они там, в соседней келье, решают мою судьбу. Сейчас придут и закуют в кандалы! И тогда — конец городу и всем жителям…

— Но я не думаю, что Трис зачарованная… — продолжила Альба. — Когда мы нашли её на болтах, в ней чувствовалась особая аура. Это чистая и очень светлая девочка.

Милая Альба, спасибо…

— Ваша Триса — это наша принцесса Беатрис! — произнесла герцогиня Даренфорс низким, чуть хриплым голосом, что я с трудом её узнала.

— Как такое возможно?! — хмыкнул наместник Хакон.

— Когда Рэндеваль схватил её, он назвал её принцессой Беатрис! Когда я это услышала, то сразу поняла, почему мне кажутся такими знакомыми её позы и черты! Она околдована, но это принцесса, у меня нет сомнений! И у Генриха, кажется, сомнений тоже не было, ведь он так легко с ней сошёлся.

Я попыталась сесть, но голова закружилась, и я вновь рухнула на жёсткую постель. Слёзы потекли по щекам от бессилия и жалости к себе.

Загубленная принцесса, преданная дядей собственного мужа. Мужа! Ах, Генри! Ты в западне! Я должна встать! Должна спасти тебя!

Опасение за Генриха натянуло мышцы, кровь застыла в жилах, и сердце стучало гулко, словно набат. Я закусила от натуги губы и вновь попробовала встать.

Стопы коснулись ледяного пола. Да, это не покои моего герцога с коврами… Нужно отыскать башмаки и тёплый плащ, очень холодно.

— Пусти меня, истукан! — услышала голос Идды за порогом.

— Не велено, — отозвался мужчина — стражник, по-видимому.

— Пусти, я сказала! Это моя келья! Может, я исподнее сменить хочу! Подвинься, тебе говорю…

— К зачарованной пускать не велено! — повторил грозный голос.

За дверью послышалось недовольное фырканье.

— У-у-у! Заполонили всё святилище, вредные мужланы! — выругалась Идда.

Раздался глухой вопль. Мужской. Дверь распахнулась, в келью ворвалась травница. У неё за спиной вырос высокий мужчина в кожаном доспехе городского стража.

— Злыдня, сейчас я тебе дам! — буркнул он, держась за глаз.

Но увидев меня на ногах в скрючившейся позе, оба замерли.

— Это-о-о… Господин Фалькон! Зачарованная проснулась! — крикнул страж и умотал с порога.

Идда бросилась ко мне, подхватила за плечи и посадила на постель.

— Ох, Трис, как ты плохо выглядишь! Тебе нельзя вставать, лежи. Я принесла еды, — Идда кивнула на тряпичную сумку на боку. — Ты не ела, поди, давно.

Я молча склонила голову на плечо травницы, уткнулась носом в её старое потасканное платье, пахнущее соцветием диких трав, и заплакала.

Сил бороться совсем не было. Хотелось есть, пить, спать. А ещё было холодно. Так холодно, что меня колотило, и пальцы закоченели.

Идда накрыла меня углом своего истончившегося шерстяного плаща и прижала к тёплой пухлой груди.

— Проклятье, Расс! Ты, что, не связал девочку?! — брякнул начальник стражи, ввалившись на порог.

У дверей кельи столпились мужчины: Фалькон, Расс и ещё несколько стражей. Наместник Хакон тоже был здесь.

— Так без сознания была… — пожал плечами Расс.

— Свяжи! — приказал