альтернатива – каким-то образом улучшить нашу биологию. Современные евгеники стремятся создать лучшую жизнь. Они редко распространяются о том факте, что тогда нам придется перестать заниматься сексом и вынашивать детей так, как мы это делаем сейчас. Обычно внутри у младенцев-девочек уже находится миллион или больше яйцеклеток. Немного напоминает матрешку – каждое поколение в большом количестве находится внутри другого. И лишь недавно было обнаружено, что в организме женщины новые яйцеклетки могут расти на протяжении всей жизни. Сегодня есть люди, которые предпочли бы извлечь эти яйцеклетки и оплодотворить их за пределами матки, чтобы можно было выбрать самые лучшие эмбрионы. Сторонники этого метода утверждают, что люди всегда вмешивались в результаты секса, будь то выбор партнера или использование контрацепции. Но эта надежда на преемственность обманчива. Выбор партнера и презервативов – это вопрос усилий, а не значимости. Ничто из этого не эквивалентно принятию решения о том, из чего, по нашему мнению, должен состоять улучшенный ребенок.

Те, кто помешан на мечтах об улучшении, отказываются признавать, что есть тела, о которых они забывают. Плоть бедных, плоть людей с отклонениями или инвалидов, плоть матерей. Действительно, некоторые физические аспекты материнства устареют. Многие, возможно, посчитают это благом. В знак признания, что непомерное бремя, лежащее на матерях, накладывает ограничение на то, чего могут достичь в своей жизни отдельные женщины, материнство стало чем-то таким, что нужно сократить во благо развития женщин. Это все чушь. Женщины выиграют от свободы и независимости, а не от того, что их спасут от материнства. Вместо этого нам стоит задуматься о конечной цели тех, кто хочет все переделать, не исключая даже свое появление на этот свет. Эти сторонники моногенеза[69] надеются стать собственноручно сотворенными богами.

Наряду с фантазиями о генной инженерии ведутся разговоры и о том, как неживые формы жизни, например машины, будут совершенствовать людей – или, возможно, и вовсе их заменят. Это будет бессмертный аналог той личности, которой мы являемся. Из животного, осознавшего себя, мы станем покинувшим себя знанием. Но будут ли эти эфемерные личности стареть? Будут ли они проживать воображаемое детство? Когда говорят о передаче наших навыков и личностей, имеют в виду только говорящее субъективное сознание, которое возникает позже с течением человеческой жизни. Сознание человеческого эмбриона в эту картину не вписывается. Человеческие эмбрионы не знают, что такое «ты». Они переворачиваются и растут за счет кровотока и плоти матери. Означает ли это, что этот опыт – ненужный этап?

Стоит отметить тот факт, что многие из тех, кто инвестировал в подобные высокотехнологичные решения проблемы животной природы, также были связаны с анализом нашего возможного вымирания. В каждом из ведущих университетов мира есть недавно возникшие центры анализа рисков вымирания: один – в Кембридже, другой – в Оксфорде, третий – группа «Будущее жизни» – в Массачусетском технологическом институте. В центре внимания этих исследований находятся злоупотребление новыми технологиями и попытки замены естественных человеческих популяций искусственно созданными сверхлюдьми. Спонсорами подобных проектов, связанных с экзистенциальными рисками, являются такие важные в области технологий фигуры, как Яан Таллинн и Питер Тиль. Но не стоит удивляться тому, что мечты о превосходстве возникают в кругу богатых предпринимателей одних из самых благополучных стран. Вымирание нашего вида – это в конечном счете отрицание идеи, что люди находятся на пути развития от животных к богам. И это может беспокоить тех, кто достиг в этой жизни всего.

Вариант получше?

Возможно, мы – ершистое территориальное животное, способное на отвратительное поведение. Возможно, мы странным образом чувствуем себя не в своей тарелке оттого, что мы – животные. Но при этом важно помнить, что это всего лишь часть того, кем мы являемся. Другая наша часть стремится быть заботливой, сострадательной и дружелюбной. Те же исследования, которые показали, насколько вспыльчивыми и иерархическими мы можем быть, также пролили свет на некоторые более привлекательные наши качества. При изучении отвратительных реакций, на которые мы способны по отношению к сексуальным партнерам, было обнаружено, что мысли о любви приводят к смягчающему это отношение абстрактному представлению. В некоторых исследованиях людей, крайне агрессивно настроенных по отношению к другим группам, первые же размышления о ценности сострадания уменьшали их враждебность по отношению к людям с иными взглядами.

Группа исследователей из Канады провела масштабные исследования дегуманизации. Кимберли Костелло полагает, что тенденция считать других людей более похожими на животных «может брать свое начало в базовых иерархических убеждениях о превосходстве человека над животными». Но вместо того чтобы сделать заключение о том, что превосходство человека – это неизменная данность, исследователю было интересно выяснить, изменит ли сокращение кажущегося разрыва между людьми и другими животными побуждение к дегуманизации. Костелло обнаружила, что этот способ мышления на удивление легко поддается внушению.

В экспериментах, проведенных Костелло и ее коллегой Грэхэмом Ходсоном, студенты университета, убежденные в явной человеческой уникальности, были более предвзяты по отношению к иммигрантам, в то время как те, кто разделял идею «животные похожи на нас», проявляли меньшую дегуманизацию и большую эмпатию по отношению к иммигрантам. Поразительно, но Костелло и Ходсон обнаружили, что можно было снизить или временно устранить чьи-то дегуманизирующие убеждения не за счет манипуляций с тем, как они воспринимают людей, но побуждая этих индивидов подумать о других животных. Подобная переоценка не работала, если кого-то просили низвести людей до уровня животных, но работала, если кого-то призывали считать как людей, так и животных ценными созданиями с общими нуждами и чувствами. В другом эксперименте после просмотра видео, которое поощряло понимание жизни других животных, вера детей в явные различия также уменьшалась. В обоих случаях мысль о более добрых взаимоотношениях защищала от неприятных импульсов. Но не потому, что эта идея сама по себе настолько убедительна, что наша рациональность берет верх. Эту работу делают за нас наши тела. Активизация физических процессов поддерживает в нас формирование привязанности друг к другу. Идея лишь служит спусковым механизмом, а тело к этому подводит.

В последние годы ученые пытались сосредоточиться на физических явлениях, которые приводят к феномену, известному нам как эмпатия. Они сходятся на том, что эмпатическое поведение возникает в результате целого комплекса процессов и переживаний, а не какой-то одной причины. Часть работы строилась вокруг нашей общей с некоторыми другими млекопитающими возможности разделять эмоциональные состояния через отзеркаливание. Зеркальные нейроны, впервые обнаруженные у макак, возбуждаются в мозге, когда мы что-то делаем, например хватаем, но также и тогда, когда мы наблюдаем, как это делают другие. Теория заключается в том, что мы и другие животные напрямую отмечаем представления