А мог бы и гадость какую-нибудь сказать, поинтересоваться, как всё прошло, например. Не нужна ли была помощь? Совет ветерана?

— Что сегодня дают? — проигнорировала его Аля, поведя носом.

Она вела себя настолько естественно, что даже Леха засомневался, а было ли что-то между ними. Штык выпил за компанию красного вина и послушал армейские байки Савелия Ивановича и — неожиданно, — Кирилла. Остальные, как выяснилось, не служили. Вовочка выглядел повислым, как стручок гороха. Валентин же игнорировал факт, что они с Яницкой явились на ужин вместе, пытался за нею ухлестывать и обольстительно улыбался. Казалось бы, чего Леха на него взъелся, пусть себе человек украдет минутку внимания красивой женщины. Чисто абстрактно Штык его понимал. А чисто конкретно — хотел врезать в челюсть, чтобы зубы проредить.

Аля Яницкая как никогда виделась ему легкокрылой парусной яхтой, которую ветер гонит прочь от родного берега. В роли родного берега Лехе представлялся он сам. В роли коварного ветра — администратор базы.

И ведь, чего доброго, угонит!

Может, скромность и стеснительность в общении с женским полом и заставили бы Штыка отступить, если бы не понимание того, что ветру-то парусник даром не нужен. Погоняет-погуляет, да полетит к другим. А несчастная яхта останется брошенной посреди океана. Одна. Беззащитная и беспомощная. Только потому что какой-то якорь сдрейфил предложить ей себя.

Пусть ему не удастся ее удержать. Но он хотя бы попытается.

— Аля, пойдем наверх, на дождь посмотрим, — пригласил он, пока здравый смысл не успел объяснить ему, почему дело безнадежно.

Альбина улыбнулась.

— Ну да, кто куда приглашает. Кто на Канары, кто на крышу дождь посмотреть, — подал голос Зубков, буксир советской постройки, весь проржавевший изнутри.

— Важно не «куда», важно «с кем», — нравоучительно ответила Аля, поднимаясь.

Они уже выходили из помещения ресторана, когда надувной якорь Белочка Соня сочувственно сказала:

— Как же она оголодала, бедненькая.

Не слишком громко, но достаточно, чтобы Леха и Альбина услышали. Штык уже собирался обернуться и сказать ей всё, что думает, но Яницкая скорчила гримаску и чуть заметно помотала головой. Стоило дверям закрыться, Аля поймала его руку и потащила на крышу.

На улице светопреставление с громом и молниями воспринималось совсем не так, как в номере с закрытыми окнами. И даже не так, как при свечах. Первобытные силы природы устроили в небе настоящую битву. Маркелов привалился к стене под навесом, притянул Алю спиной к своей груди и обнял двумя руками. Мебель была накрыта клеенчатыми чехлами, и струи барабанили по пленке, как оглашенные. Раскаты грома отдавали в позвоночник. Аля откинула голову ему на плечо, и Леха коснулся губами ее макушки.

Мир внутри ощущался особенно остро по контрасту с Небесной Войной.

Рука Маркелова, которая лежала у Али под грудью, как-то сама собой, под действием гравитации, поползла вниз. Легонько поглаживать кончиками пальцев покатые женские бедра под раскаты грома было так… по-«награждански». Наверное, впервые за время с комиссования Штык осознал, что война, мины, взрывы и смерти остались позади, в другом мире. Словно из его спины вытащили арматурину, и плечи расслабились. Отпустила тяжесть ответственности за чужие жизни. Хорошо ли там, плохо ли, всё оно закончилось.

Пора открыть новую главу.

— Пойдем? — потянула его за руки Аля.

Пойдем. Перелистнем новую страницу.

Перелистывание новой страницы сопровождалось шуршанием разорванной обертки от презерватива. Довольная Аля уснула, свернувшись кошкой у его груди. А Маркелову не спалось. Он чувствовал себя ненасытным мальчишкой, впервые дорвавшимся до женщины. В его-то годы… В его годы это было особенно приятно. Словно крылья за спиной выросли и второе дыхание открылось. Аналогия Альбины никак не давала ему покоя. Вот что, наверное, чувствует якорь на борту корабля.

Вторым вопросом, мешавшим спать, тревожа периферию сознания, были некие злоумышленники, которые что-то ищут у блогерши. Если они вообще существуют. И если существует то, что они ищут. Последний вопрос был самым актуальным.

Леха аккуратно высвободил руку из-под головы Али. Она даже не пошевельнулась. Маркелов негромко окликнул ее по имени. Никакой реакции. Мужское эго удовлетворенно крякнуло: уж отлюбил, так отлюбил. Леха стек с кровати и нащупал в углу игрушку, которую закинул подальше на случай незваных гостей. Мало ли, вдруг надумают заглянуть? И в номер, и Люсе в душу, так сказать. А Штык никак не мог допустить, чтобы кто-то его опередил.

Он тщательно ощупал ленивицу. Плюшевая шкурка была шелковистой, как Аля и обещала. Попа игрушки действительно внутри была в пупырышках, слабо поскрипывающих под пальцами. Туловище и голова снаружи были мягкими, а внутренности выполнены из  какого-то плотного материала. Есть ли что-то внутри? Вскрытие покажет.

Штык бесшумно выбрался из спальни в прихожую, а потом — из номера в номер, прихватив ключ-карту от Алиной двери. Время было первый час, в коридоре было безлюдно. Из двери номера напротив глухо слышались звуки какого-то фильма. Леха проскочил к себе и в который раз набрал Пашку. Где его носит нелегкая? Как работать с таким безответственным работодателем? У Маркелова крепла уверенность, что у Кощея тоже какие-то неприятности. Хотелось бы верить, что не из-за него, Штыка, и не из-за его внезапного романа.

В отсутствие директив командования придется проводить операцию под свою ответственность. Леха вытащил нож и аккуратно вспорол шов на боку игрушки. Внутри, под слоем синтетической мягкой ваты, находился цилиндр из пенистого материала, который создавал каркас тела ленивицы.  Маркелов высвободил его и осмотрел. По краям были видны линии склейки. Ножик вошел внутрь, но встретил препятствие. Бережно работая лезвием, Леха прорезал щель, через которую стала видна флешка. Ну вот. Инородный объект извлечен.

Чтобы скопировать файлы, Леха достал шнур, через который подключал пауэрбанк. Но телефон флешку  не увидел. Телевизор с USB-входом — тоже. Огонек на ней мигал, но содержимое не отображалось.

Леха посмотрел на часы. Час ночи. Он набрал Дока. Сонный голос его обматерил. Значит, спит один.

— Макс, время детское, — утешил его Штык. — Помощь твоя нужна.

— А до утра помощь не может подождать?

— У меня тут Люся распотрошенная лежит, — сообщил ему серьезным тоном Леха. — Мне в нее флешку нужно обратно засунуть. А она не читается. А мне ее нужно как можно быстрее зашить и на место подбросить.

— Штык, у тебя там крышу прорвало?! — мгновенно проснулся приятель. — Кого ты распотрошил?!

Леха рассмеялся:

— Не дрейфь. Люся — игрушка, любимица Яницкой. У Альбины обыскивают вещи, что-то ищут. Вот я и выкрал животное. Внутри обнаружилась флешка. Я хотел скопировать содержимое, чтобы тебе отправить на изучение. А она не читается ни на телефоне, ни на телевизоре.