Маркелов уже набрал в грудь воздуха, чтобы сказать решительное «Нет, конечно, это твое дело», как она продолжила:

— Знаешь, люди делятся на корабли и якоря. Одни летят вперед, им нужны новые берега, новые впечатления. Им нужно добиваться и открывать. На их пути встречаются штормы и ураганы, но они упорно мчатся за своим журавлем в небе,  — она провела ладонью над его больным бедром, погладив водным касанием. — А есть якоря. Они знают, чего хотят в жизни, твердо стоят на земле и крепко держат в руках свою синицу.

Она замолчала, обводя пальцем его колено.

— Понимаешь, два якоря могут жить вместе. Скучно, но могут. Два корабля будут вместе только до тех пор, пока их пути совпадают. И только корабль и якорь создают идеальную пару. Корабль не дает якорю погрязнуть в иле. Якорь удерживает корабль от бездумных плаваний за горизонтом и придает смысл жизни. Понимаешь?

Леха кивнул. Не совсем, но идею уловил.

— Я — корабль, — призналась Альбина, подтвердив его догадку. — Я влюбляюсь, перегораю и плыву дальше. И большинство мужчин, которые оказываются рядом со мной, тоже корабли.

— Как Тяжелков, — выдавил Леха.

— Как СанСаныч, да. А если рядом со мной случаются якоря, то им не хватает веса, чтобы меня удержать.

— А это возможно? — у Лехи почему-то кольнуло за грудиной.

— Конечно, возможно. Для каждого корабля обязательно найдется свой якорь. Нужно только искать.

— Ты думаешь?

— Я верю.

Она вывернула голову, подняла на Леху взгляд и улыбнулась.

*из не подслушанного разговора*

-... Ты что?..

— В принципе, в планах было просто позвать их на обед. Но они так увлеченно сосались, что пробеги мимо Годзилла, не заметили бы.

— Всё равно это было рискованно. Тебя точно никто не видел?

-Даже тетушка Смерть не дает стопроцентной гарантии.

— Ты меня пугаешь, с такими родственниками.

— Не ври. Это тебя возбуждает.

— Может, и возбуждает. Но не так, как тебя — поиски.

— Ну и что. Просто я азартный человек. И это тебя возбуждает.

— Тебя возбуждает, когда я говорю, что ты меня возбуждаешь?

— Да. А что?

— Да так. Ничего. Мне кажется, кое-кто кое-чего насмотрелся, когда сумочку воровал.

— Между прочим, там ничего не украдено. Всё возвращено в полной комплектации.

— То есть там ничего не было?

— Не было ничего нужного. Того, что мы ищем.

— Значит, у нее его всё-таки нет.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что его нигде нет.

— Мы еще не проверяли ее игрушку.

— Тебе не кажется маразмом прятать такую вещь в игрушку?

— А тебе не кажется маразмом везде таскать ее с собой?

— Туше. И как нам получить доступ к игрушке.

— Сегодня точно не получится. Могу поспорить, они оккупировали какой-нибудь номер и перешли к близкому знакомству.

— Это и ежу понятно, что сегодня не получится. А когда?

— Будем ждать случая.

— А как же стратегический гений?

— У стратегического гения всегда есть про запас пара фишек. Но ближайшие два дня их в ход не пустишь.

— А потом?

— А потом будем ждать попутного ветра.

Когда они добрались до спальни, мокрые следы давным-давно высохли. Раскумарившись после теплой ванны, они рухнули на широкую кровать и уснули. Проснулись от стука в дверь. Альбина надела местный махровый халат и, зевая, открыла дверь. Леха быстро вытащил игрушку из-под подушки и зашвырнул ее в дальний темный угол под кроватью.

— Альбина, вы здоровы? — из-за двери слышался голос Вовочки. — На обеде не появились. И Алексей куда-то запропастился. Я стучал к нему, стучал…

— Спит, наверное, — снова зевнула Аля. — Погода какая за окном… сонная. А что, время ужинать уже?

— Да, мы все собрались, а вас двоих нет.

— Хорошо, сейчас подойду, — пообещала Яницкая. — И Алексею Николаевичу позвоню. А не поможет, тогда уже будем 911 вызывать.

В голосе Али слышалось, что она улыбается. Слова вызывали двоякую реакцию. С одной стороны, Леха восхищался ее способностью выкручиваться. И чувствовал вину, что не поставил будильник во избежание подобных неловких ситуаций. Офицер он или безмозглый желторотик, впервые дорвавшийся до женского тела?

А с другой стороны, ему было неприятно, что его прячут в спальне. 

Да, они не договорились о том, как будут вести себя при других. Даже речи не заводили о том, будет ли у них что-то еще после сегодняшнего секс-марафона. И, по-хорошему, инициатором разговора должен выступить он. Потому что по доброй российской традиции кораблями-ледоколами являются мужчины. А женщины — якоря. Зачастую — одноразовые.

А это очень неприятно — быть одноразовым якорем с робкой надеждой, что тебя возьмут на борт.

Слишком уж он не Тяжелков.

В прихожей щелкнул замок.

— Одевайся, спящий красавец, я тебя сейчас будить буду, — пригрозила Яницкая и потянулась, поднимая руки вверх.

Узел пояса развязался, а полы халата разошлись. Под ними открылось обнаженное тело, и Леха осознал, что готов использовать по назначению третий конвертик, настолько живыми были картинки знакомства с ним. Леха потянулся за купальными шортами, что валялись у кровати, но Альбина успела заметить реакцию.

— Продолжим после ужина? — подмигнула она.

Он поднялся и подошел, чтобы чмокнуть. Ну и за грудь подержаться. А что она, бесхозная, под самым носом у него торчит? Не порядок!

— Я сейчас переоденусь и зайду, хорошо? — спросил он.

Аля улыбнулась и закуталась в халат.

Маркелов твердо решил, что ныкаться не будет. Если кого-то увидит в коридоре, то не будет делать вид, что ничего не было.

Однако его героический настрой не оценили — в коридоре было пусто. Все были на ужине. Ужин накрыли при свечах, за общим столом. За окном бушевала стихия, гремел гром, сверкала молния, ливень лился как из ведра. Как Леха понял, свечи — не столько для романтики, сколько чтобы свет не мешал наслаждаться видом на дворе. Кому как, а Маркелову он был созвучен.

— О, а вот и наши голубки прилетели, — вежливо поприветствовал их Сава.