когда именно будет оформлено покровительство. Но этого никто и не знает. Зато лейтенант везёт в клетке почтового голубя. Он полетит к графу сразу, как мы выедем от скверного места с фласкарцами.

Клетку открыли спустя четырнадцать дней. Шумно хлопая крыльями, голубь умчался к городу.

Когда мы только выехали, то сразу направились к макире на юго-западе. На небольшой бугристом лугу двухкилометровой блямбой выделялось поле с перекошенными скверной обычными кустами и тёмно-красной порченой травой. Между ними блестели грозди ярко-салатовых цветов формой как у васильков. Вот только эта Южсагзанская роза стелилась по земле стеблями гороха, извивающегося змеёй. А поодаль от роз запрограммированными болванчиками по кругу расхаживали кракчаты.

Спустя два дня мы двинули дальше, к промежуточному месту. В телеге лежали заллаи с розы и тридцать кож кракчата, включая плотно набитый мешочек бронзовой кваралитской массы. Мне она не нужна, но графу может пригодиться. Как и десять кож кракчата, остальные я заберу с собой.

У второго места, для которого осталась команда добытчиков, мы задержались на два дня. Каждый день я проводил в редколесье, с искривлёнными порчей деревьями, и скверными порождениями.

Первое растение, Гаямильская крапива, похоже на кипарис. Вытянутое столбом трёхметровое дерево с сине-фиолетовыми тончайшими ниточками на тонких ветках, крепящихся к пружинящему резиной стволу дерева с помощью шарниров, как у насекомых в лапках. Растение могло взмахнуть веткой и оторвать ниточки, превратив в облако быстролетящих иголок.

Второе растение, Яндальская осока, похожа на куст шиповника, забившего стволами несколько десятков метров. Бледно-оранжевые тонкие ветки, синяя невзрачная листва и огромные ярко-алые плоды, взрывающиеся с силой, способной разметать разумного кровавой трухой на десятки метров.

А уже следующие семь дней я провёл у третьего места. В первый день добывал только Шласирскую бабочку скверны. Что-то среднее между летучей мышью и птеродактелем, с высушенными телами как после изнурительной голодовки. Острый клюв твари усеян бритвенными клыками, но она сама меньше ладони. В основном они летают стаями, не меньше десяти тварей в каждой, но встречались и одиночные шласиры. Самое простое — с размаху оглушить ударом посоха, и распотрошить.

Оставшиеся шесть дней я был до невозможности задумчив.

На материке скверны, чтобы добыть те четыре сотни миклов — мне потребовалось практически два месяца. Если древню пощекотать волоски на оранжевых корнях, то он переместится, оставив на прошлом месте микл, а следующий микл в древне может появиться и на следующий день, и не появиться даже спустя месяцы. Именно поэтому мне приходилось уходить вглубь и ширь защитного леса, надеясь найти пригодных фласкарцев.

Здесь же, на южном материке, недалеко от Трайска, за шесть дней я добыл сто шестьдесят миклов. Десять из них скверна поглотила обратно, только сперва я разбил их и попробовал содержимое. И мало того, что в каждом фласкарце нашлось по миклу, так все они на вкус оказывались сливочным мороженым с шоколадом и орехами. Может ли это быть связанно с тем, что фласкарцы последние годы стояли нетронутыми? Мол, чем дольше древень накапливает один микл, тем выше шанс смены вкуса с арбузного на на сливочный. Хорошая догадка, и ненормальное поведение тварей укладывается в неё, если принять за норму поведение тварей на материке скверны. Вот только что делать с тем, что скверная зона обновляется?

Несколько лет назад, зимой в лесу с полёвками скверны — скверна будто полностью восстановилась, включая снег внутри леса, притом после обновления твари поменяли места и прочее. Галис, авантюрист с отрезанным левым ухом, говорил об этом явлении так, будто оно повсеместно для макир. Стало быть, и это место с фласкарцами должно обновляться, значит — каждый раз сбрасывает прогресс накопления микла. А если так, то откуда у них арбузный вкус?

* * *

Спустя два дня, как я закончил добывать миклы, наши две телеги стояли вдали от дороги, в глухом месте около густого леса. Около опушки появились четыре повозки. Три из них заполнены провиантом для двадцати охранявших бойцов, четырёх караванщиков и восьми лошадей. Солдаты графа напряглись, издали заметив бойцов, но мои слова про какой-то план их немного успокоили.

Рядом с пустой повозкой шёл нутон, приходивший в мой дом после встречи с графом. Двенадцать ящиков по девять миклов в каждом перегрузили в пустую повозку. Туда же, но уже в мешках, положили ещё пятнадцать. Оставшиеся двадцать семь в трёх ящиках отойдут графу.

— Передадите Илуру Ларнарсу. Он ждёт вас в Магнаре, — представитель лиги записал на листок количество полученных миклов и, запечатав конверт, отпечатав на бумаге печатку. — Лига благодарит вас, что в короткий срок исполнили её просьбу. Когда будете готовы к дальнейшему погашению долга?

— С весны, но точно скажу, получив ответ от Илура. Что с моей просьбой?

— Будет доставлена в главное здание лиги, в её сердце, — нутон похлопал по внутреннему карману куртки, намекая, что лично везёт отрез ткани. — У лиги есть портные и сведущие в тканях. До весны вы получите ответ. Он будет доставлен Илуру, в запечатанном виде.

Представитель Ганзейской торговой лиги уехал вместе с караваном. Солдаты графа облегчённо выдохнули, даже лейтенант не сдержался и задумчиво прищурился вслед уехавшим.

— Всё хорошо? — поинтересовался я у лейтенанта.

— Да, — несколько нервно ответил тот. — Прошу меня простить, я впервые видел боевой отряд одной из торговых гильдий.

— Это, чего, они-то всегда так ходят? — ошеломлённо спросил старый солдат. Ему поддакивали не менее удивлённые товарищи.

— Только если собираются пройти мимо городов, по диким землям, — лейтенант с вопросом посмотрел на меня.

— Всё верно, — я усмехнулся, показав рукой на север, и резко сменив направление на северо-запад, а потом и вовсе на запад. — Их ждут на границе с империей. Думаю, там ещё один такой отряд.

— Да куда им больше? — чуть не вскрикнул молодой солдат. — Четыре лукаря, два с арбалетами, остальные с щитами и копьями, и все в кольчугах и пластинах. Даже наплечники из этих, тварей каких-то, крысы они.

— Аклаские полёвки скверны.

— Вот, — взмолился молодой. — И им ещё один отряд?

— Они только что увезли миклов по цене жалований на две твоих жизни.

На мои слова молодой приоткрыл рот, переведя взгляд на одну из наших повозок с оставшимися миклами. Старый солдат заметил недобрый блеск в глазах молодого, и положил тому руку на плечо.

— Граф растолмачил-то, чего и как с ними?

— Д-да, для города. Чтобы процветать, вернуть добытчиков.

— Вот-то