туши медведей пришлось сначала раздербанить, а то триста килограмм так просто не утащишь. Будь ночью другая обстановка, будь в телеге больше места и ёмкости, чтобы хранить трофеи и те не гнили — то я бы собрал с гноллов много полезного. Вместо этого я лишь вытащил трупы и разрушил шалаши и землянки.

Сжигать лагерь я не стал, чтобы ненароком лес не подпалить. Но сжёг использованные свитки, покрывшиеся ломанными линиями. Детвора заворожённо смотрела, как каждый раз из костра вырывались снопы синих искр, поднимаясь на десятки метров.

В город наша телега прибыла после обеда на второй день. Как и прочие солдаты и лейтенант, я шёл с ней рядом с паранаей на плечах, спрятанной под плащом — но горожане всё равно косились на меня как на диковинную зверюшку. В их взгляде всё так же была ненависть, но больше удивления, зависти. И какой-то потаённой надежды. Дети тыкали в меня пальцами, родители их одёргивали и перешёптывались между собой, но открытой враждебности не проявляли.

Отъезд к следующему месту планировался уже на завтрашнее утро, но в гильдии я проторчал непозволительно долго, неприлично часто почёсываясь. Но главу гильдии всё это не волновало. Мы сидели за столом для приёмки трофеев, и сидящий напротив мужчина с дотошностью экзекутора раз за разом переспрашивал о произошедшем в логове: что я делал, как двигался, чуть ли не требовал по минутам расписать каждый вдох. Особенно напирал на моменты, когда я пользовался свитками.

— Разрешите удостовериться? — мужик лет сорока со рваным шрамом на правой щеке протянул руку, прося показать один из свитков. Я нервно откупорил сумку и протянул тому свиток с «Ледяным копьём». Ратон несколько минут внимательно осматривал его, взгляд неосмысленное быстро дёргался по печати. — Скажите, вас обучили сражаться в нашей жемчужине?

— В том числе. Если глава хочет узнать суть тренировок, то это секреты академии.

— Но впервые на моей памяти ученик совершил подобное вам. Не маг, ученик! Как?

— Мне повезло, что гноллы сыто спали.

— Но они должны были проснуться от распева ваших заклинаний.

— Но они не проснулись, — я не сдержал раздражение.

— Прошу вас не таить на меня злобу. Я обязан убедиться, что вы действительно достойны вашей репутации в прочих гильдиях. Я, как глава, должен знать способности своих подопечных.

— Кажется, свои я более чем доказал, — я покосился на связку челюстей гноллов и две медвежьих шкуры.

— Не совсем. Кто-нибудь может подтвердить, что вы действительно в одиночку расправились с лагерем гноллов переходного периода со второй на третью стадию?

— Похищенные деревенские.

— По вашему рассказу они проснулись к самому концу. Остальное кто-нибудь видел? Может быть, видели солдаты графа, с которыми вы приехали в город?

— Они всю ночь провели у леса. Я был один, и всё сделал в одиночку. Если бы кто-то видел, то это уже не одиночная зачистка.

— Вы полностью правы, — удовлетворённо закивал глава, аккуратно потрясся моим свитком. — Но почему солдаты графа отправились с вами так далеко от города?

— Это относится к заданию?

— Нет. Но, возможно, это связано с последними слухами?

— Это относится к заданию?

— Нет, но…

Главе не дал договорить колокольный звон. Звонарь на высокой городской башне отмерил семь ударов. Я отрешённо смотрел чётко в переносицу главы, ожидая его дальнейших действий. Тот сдался и поднялся из-за стола.

— Что же, давайте заканчивать. Время позднее. Вы подтвердили свои способности. С дальнейшим обратитесь к работнику, он всё оформит.

— Свиток, — сказал я безэмоционально, медленно поднявшись с неудобного табурета, от которого изнывало седалище. Я встал в гордую стойку, положив правую руку на пояс, а левой перенеся вес на посох.

— Прошу меня простить. Я должен убедиться, что ваш свиток соответствует вашему рассказу.

— Это попытка узнать секреты Настрайской магической академии, — сказал я выхолощенным от любых эмоций голосом, и перевёл правую руку к сумке со свитками.

Глава буравил меня оценивающим взглядом, пытаясь понять, блефую ли я. Но — нет. Если эта остроухая тварь посмеет и дальше вести себя как пуп земной, то будет убит без промедления.

— Ни в коем случае не смею подвергать опасности секреты нашей жемчужины, — чуть извиняющимся голосом сказал глава, положив свиток на край стола. Ратон вышел, пожелав мне удачного дня. Я угрюмо вздохнул. Паранойя подсказывала всякое нехорошее, и я собирался ей верить.

За стойкой в главном зале я провёл не больше пяти минут. Работник гильдии оформил двенадцатый уровень репутации в гильдии, и выплатил награду. Но если за каждую челюсть награда фиксирована, а шкуру с медведей я стянул крайне скверно и выручил гроши — то награда за зачистку огорчительна.

Задание-то на зачистку логова первой стадии, с возможным увеличением награды, если лагерь гноллов переходной стадии с первой на вторую. Вот увеличенную награду мне и выплатили, как за лагерь с двумя шаманами, одним медведем и дюжиной гноллов.

В гостиницу я вернулся к восьми часам, злой, голодный, усталый, и до невозможности раздражённый из-за мелких укусов. И вместо того, чтобы насладиться горячей ванной и сытным ужином — я попросил у хозяев гостиницы хоть какую-то одежду, и помчался в ближайший магазин одежды. Где потратил практически все заработанные сегодня деньги.

Я купил всё новое, исподнее, штаны, верхнюю рубаху, носки, куртку. И благодарил себя, что перед походом в логово снял куртку с подогревом. Пришлось бы и от неё избавится: жена хозяина гостиницы сразу уверила меня, что проще и дешевле одежду сжечь, чем пытаться вытравить копошащиеся в ткани чёрные точки. Единственное, что я не собирался выбрасывать — чёрный пояс. Благодаря своим необычным свойствам блохи на него не прицепились. Меня это радовало, но в будущем блохастых псин лучше не обнимать, а ещё лучше вообще их магией расстреливать с расстояния.

Глава 2

Часть 3

Следующим днём мы выехали не сразу, как открыли ворота, а только когда народ окончательно проснулся и заполнил городские улочки. Лейтенант приехал за мной к гостинице, привычно в кольчужном доспехе и накидке с фиолетовым раскидистым деревом. На заполненной зеваками улице стоял и слуга графа, придерживая лошадь за поводья. Слуга на всю улицу объявил, что граф приглашает меня явиться по его первому требованию на официальное заключение покровительства. Очень скоро слух о случившемся разошёлся по городу. Народ судачил о всяком, но никто так и не понял,