того, что было Девятью Мирами. Поднявшись во весь рост, он осторожно спустился вниз, чтобы рассмотреть поближе. Ствол дерева, разделенный на параллельные секции для вращения ветвей по кругу, стоял на небольшом сферическом возвышении. Расчерченная координатами и рунами деревянная дуга, словно встающее солнце, обнимала механизм и казалась намного его старше. Неподвижные корни свешивались, как гроздья удушливых щупалец, а планеты и звезды топорщились, будто чумные бубоны. Сферу-постамент украшали не только материки Игга, но и широта с долготой, рунные пометки и причудливые звери.

Каге медленно обошел дерево по кругу, оставляя на пыльном полу смазанные отпечатки кроссовок, и остановился возле консоли с рычагами. Первым желанием было тут же залезть по лестнице обратно, забраться под одеяло и не думать ни о каких механизмах. Вздохнув от досады, он медленно подошел к возвышению, судорожно думая, что эта проржавевшая махина перебудит весь Каэр-Огм. На пробу он, чуть поколебавшись, дернул левый рычаг. Убедившись, что механизм ведет себя вполне тихо, методом тыка выяснил, что левый рычаг поворачивает вокруг своей оси секции с ветвями, средний – опускает их и поднимает, а вот правый заклинило.

– Так, так. – Рейвен смотрела на брата сверху, весело свесившись с перил и болтая ногами в воздухе. – Что тут у нас происходит?

Каге отпрянул от рычагов, будто бы она застала его за чем-то неприличным. Стыдясь своей реакции, он исподлобья смотрел, как Рейвен спускается и принимается рассматривать дерево. Широко улыбаясь, она шутливо толкнула брата локтем, будто бы они все еще дети и играют в забавную игру. Она освежилась и переоделась в черную блузку, пиджак и широкие брюки. Без повязки хищное лицо Рейвен смягчилось, а обрамляющие его распущенные волосы превращали ее в копию матери.

– Мы здесь ради этой штуки? – наконец выдавил из пересохшего горла Каге. Он почти ненавидел себя за робость, которую всегда испытывал перед сестрой.

– О да, братик! – Рейвен оттолкнула его бедром и встала за пульт, с интересом двигая рычаги и слушая, как скрежещущий механизм гоняет зверей по древесному своду.

– Что… что это?

Рейвен холодно взглянула на него и улыбнулась.

– А как ты думаешь, мой недалекий братец?

– Это Вседрево? Это мир?

Рейвен фыркнула, и он почти покраснел от стыда за свой ответ.

– Это и так очевидно. Подумай лучше.

Кагерасу еще раз взглянул на звезды, зверей и планеты, на корни и кроны, покойные и подвижные, на сферу-постамент и на пустую затхлую комнату, залитую лунным светом. Встав спиной к большому окну, он увидел огромную тень, отброшенную механизмом. Бесформенная, жуткая, словно тьма из его кошмаров. Сглотнув вязкую слюну, Кагерасу расфокусировал зрение и взглянул на тонкую завесу, отделяющую Игг от Утгарда. Трещина пронизывала дерево от корней до кроны.

– Ты хочешь то, что внутри.

– Корни и кроны хочу сохранить. Именно!

Рейвен еще раз хмыкнула, довольная ответом, и принялась подбирать комбинацию, что, конечно же, не удавалось. Медленно закипая, она побелевшими пальцами напрасно дергала рычаги. Тени беспорядочно метались по стенам. Каге чувствовал, что от него что-то ускользает, что-то важное. Он чувствовал духа, который привел его сюда, который прятался в трещине и ждал, когда его выпустят.

– Рейвен, стой! – рыкнул Каге, и сестра, удивленная его криком, замерла.

Он подбежал и схватил ее за плечи.

– К-как ты говорила? Про корни?

– «Корни и кроны хочу сохранить, Вёльва в тенету сплетет твою нить…» – затараторила Рейвен. – Детский стишок. Какие-то сказочки от нашей мамаши… Заставляла меня учить наизусть. Я ненавидела это аж до бесячки.

– Нет, не сказки… Это… это!.. Как там дальше? Ты помнишь?

Рейвен взглянула ему в глаза и медленно убрала его руки со своих плеч.

– «Пес и волк загрызут небосвод, это не Хель – это мертвых приход».

На этих словах Каге грубо оттолкнул ее от пульта и заставил ветвь с псом взмыть по дуге и опуститься к корню с солнцем, а волка подтянул к луне. Брат с сестрой замерли. Каге понял, что судорожно дышит, и постарался выровнять дыхание. Что-то щелкнуло. Они потянулись к правому рычагу одновременно, но на этот раз Рейвен перехватила его руку и больно сжала. Он покорно уступил и, склонив голову набок, наблюдал, как она опускает рычаг до упора вниз.

Секции ствола пришли в движение и, замерев на определенной точке, распахнулись, как темный зев чудовища. Дохнуло знакомым холодом Утгарда. Каге словно прирос к полу. Рейвен медленно отбросила его руку и, как сомнамбула, вскарабкалась за сферу и пропала внутри. Долгие секунды ее не было, и Кагерасу, стиснув кулаки, ждал.

Она вернулась, держа в руке что-то завернутое в пиджак. Взглянула на брата почти удивленно, словно забыв о его существовании, и улыбнулась почти так, как он помнил. Будто бы они до сих пор были семьей.

– Теперь все изменится, – хрипло и тихо сказала она. Кажется, ее здоровый глаз увлажнился.

– Что изменится? – прошептал Каге, но она услышала.

– Теперь все будет так, как хочу я. Никто не сможет мне указывать, никто не сможет меня остановить. Даже ты. Думаешь, я не вижу, какими щенячьими глазками ты смотришь на меня? Как ты трясся, когда я хотела пристрелить твою эту Ангейю?

– Рейвен… Что случилось? Что случилось с нами? Почему оно все обернулось так?

Она покачала головой.

– Мы выросли, Кагерасу. Взрослым не положено мечтать и надеяться, что доктор Санни Ай вдруг придет и спасет тебя от тирана-отца и трусливой матери. Единственный раз, когда я понадеялась на справедливость, стоил мне глаза. Нет чести и честности. Только сила дает тебе власть над самим собой.

– Эту силу обещал тебе Джон Смит?

– Эту силу дали мне Эгир и Хейм, – она горько усмехнулась. – И это не та лабуда с генетическими экспериментами. Ненависть к клеткам и жажда самой решать то, кем я хочу быть.

– И кем же ты хочешь быть? – Каге судорожно вздохнул, когда она резко скакнула к нему и клацнула зубами рядом с его носом.

– Поступью Хели, – она хохотнула и отошла. Он ненавидел эти ее закидоны с детства.

– Это не ответ.

– Собой, тупица. Я хочу быть только собой. Разве ты хочешь не того же? Представь, если сложить нашу силу!

Каге снова глянул на зеленый платок на руке. Рейвен перехватила его взгляд и понимающе усмехнулась.

– Это платок твоей дамы сердца? Это она внушила тебе храбрость? Которой не хватило, чтобы сбежать тогда со мной?

Это его разозлило. Рейвен ничего не знает и только пытается поддеть и оскорбить. Никогда не считалась с его чувствами, срывала на нем свою злость и обиду, а он смотрел ей в рот, как