пирогами, где Марион очень занята тем, что хихикает и строит глазки Чарли. Она постоянно прикасается к его руке и смеется, покручивая в пальцах прядь волос. А еще у нее нехарактерно яркая розовая помада.

Он, кажется, отчаянно пытается сбежать, но она никак не выпускает его из цепких лап. Издалека кажется, что он неплохо ей подыгрывает, но вряд ли ему по-настоящему хочется ввязываться в подобное.

Марион же в своей стихии, водит его повсюду, представляет и хвастается, будто его будут разыгрывать в лотерее, а все вокруг выглядят так, будто не прочь прикупить билет на эту лотерею.

Чарли из коттеджа, слышу я шепотки. Ну разве не хорошенький? Он тут на Рождество.

На меня тоже пялятся, и я отчетливо понимаю: мы самая обсуждаемая новость среди местных, но Марион четко дает всем понять, что это она привела Чарли.

Я вообще ничего не имею против Марион, в последние годы мы неплохо ладили, пока они с моим отцом не разругались из-за коттеджа, но это вообще не мое дело. Честно, я восхищаюсь тем, как активно она вовлечена в общественную жизнь, но не сказать, что она разделяет мои чувства. Если бы взгляды были кинжалами, я бы уже истекла кровью. И это еще мягко говоря.

* * *

– Я знаю, она это делает, чтобы меня позлить, – шепчет Расти. Мы столкнулись случайно, я подошла выпить какао у разряженной группы местных актеров. Они рассказали мне все о предстоящем выступлении с пантомимой, и Золушка настояла на том, чтобы приготовить их фирменный напиток «Снежная королева спешл»: какао с маршмеллоу, сливками и шоколадной стружкой. Могу поспорить, лишних калорий, пойдущих в мои и так выдающиеся бедра, в этом напитке предостаточно, но сейчас все-таки Рождество и провожу я его одна. Так что плевать.

– Ты правда думаешь, что она это делает напоказ, для тебя? – спрашиваю я, хоть ответ очевиден. – Я думала, она у меня пытается вызвать ревность, в таком случае только время зря теряет.

– Нет, это точно для меня, – говорит Расти, причмокивая. – Она знает все нужные приемы. Пока я потел в костюме Санты и развлекал детишек, мне так хотелось сказать ей, чтобы пришла уже в себя. Мы больше не подростки, к чему эти игры.

Не хочется этого говорить, но Расти вряд ли есть о чем беспокоиться. Марион красивая женщина и наверняка популярная, но не думаю, что она интересует Чарли в этом смысле. Судя по тому, что я слышала, проблем у него целый вагон, а она еще и старше его лет на двадцать.

Но как бы там ни было, важно, что Расти эта ситуация причиняет боль.

– Боже, Расти, у вас все правда настолько плохо? – спрашиваю я. – Никогда бы не подумала. Я помню, когда вы были прямо-таки воплощением любви.

– Я тоже.

Расти издалека смотрит на свою жену, погруженную в дела: она ходит между прилавками, проверяет, не нужно ли кому принести денег для размена или опустошить ведерки для пожертвований, пока за ее лавочкой присматривает Чарли. Неудивительно, что продажи прямо-таки полетели. Судя по всему, к прилавку прибились в основном женщины, решившиеся воспользоваться возможностью хорошенько разглядеть симпатичного незнакомца, подающего пироги с милой улыбкой и даже позирующего для фотографий.

– Вьется вокруг него, как плющ, – говорит Расти, и глаза его увлажняются, грустнеют. – Он же ей в сыновья годится.

– Ну не знаю, может, как юный любовник вполне ничего, – говорю я. Он приподнимает бровь, всем видом демонстрируя, что делу я не помогаю.

– Спасибо за поддержку. Если она увидит, что я тут с тобой рассиживаю, точно взорвется, – продолжает он, нервно озираясь по сторонам и от переживаний подергивая левой коленкой. – Сил уже никаких нет, Роуз. Она в ярости, что я позволил тебе остаться в коттедже. И не рассказал, что ты задержишься.

Так и знала, что где-то тут и я должна была отметиться.

– Погоди-ка. Ты ей не рассказал?!

Он качает головой.

– Ох, Расти.

– Думаю, я упрямился, – говорит он нервно. – Пытался доказать, что ее мнение не единственно верное, но, уф, как же все пошло наперекосяк. Теперь она едва со мной разговаривает.

Мы потягиваем напитки, пытаясь не поворачиваться к прилавку с пирогами, где, кажется, происходит все сразу. Женщина в слишком, пожалуй, откровенном для подобного мероприятия костюме миссис Клаус обхватывает Чарли руками и оставляет на его щеке ярко-красный след от поцелуя, чтобы сделать фото. Я вдруг ловлю взгляд Чарли, когда он вытирает щеку тыльной стороной ладони, и заливаюсь краской смущения. Лицо мое врать не умеет, и не получится скрыть, что я ощутила какой-то странный укол ревности. Надо мне, как и Марион, прийти в себя. Он не моя собственность.

– Я понимаю, почему она расстроена твоей скрытностью, – говорю я, пытаясь смотреть куда угодно, только не в сторону Чарли, – но, если нужно хорошее оправдание, скажи, что это не ты разрешил мне остаться, а Чарли. Ты просто предложил. На самом деле выбора ты ему не оставил, но Марион про это знать необязательно. Просто стой на том, что это была его идея, и точка.

Лоб Расти покрывается задумчивыми морщинками.

– Ну а какие были варианты? – спрашивает он и делает глоток; на бороде остаются белесые сливки с его порции «Снежной королевы». – Оставить тебя замерзать на улице? Ты моя плоть и кровь, Роуз. Даже если бы ты была мне совершенно чужой, я бы все равно не смог так поступить.

Я кладу ладонь на руку Расти, благодарная за его преданность.

– Скорее всего, Марион предпочла бы незнакомку мне. Я ее не виню: ссора когда-то случилась серьезная, оскорблений досталось всем.

Он какое-то время молчит; знает, что с этим не поспоришь.

– Да, ссора была крупная, но это дело моей семьи, не ее. И раз уж мы об этом говорим, то наши с Марион проблемы тебя тревожить тоже не должны, – заключает он. – Это наше дело. Так что давай лучше обсудим, как вы с прекрасным принцем уживаетесь в коттедже?

Я смеюсь над тем, что кто-то мог назвать Чарли прекрасным принцем, но потом понимаю, что прозвище вполне подходящее. Он очень даже прекрасен, поэтому мне стоит тщательно держать дистанцию.

– Деталь я еще жду, так что придется тебе еще задержаться, – говорит Расти.

– Да я так и думала.

– Прости, Роуз, но я предупреждал, что до Рождества вряд ли получится. Так у вас все хорошо? Как вы ладите?

Глаза, как магнитом, снова притягивает к Чарли, а губы сами расплываются в улыбке, когда я вспоминаю наши последние с ним встречи. И с чего бы