Анна внезапно разразилась бурными слезами, упав на грудь Массимо, и то судорожно всхлипывала, то горестно вздыхала:

– До сих пор не могу поверить, что ее больше нет, такая прекрасная жена и мать… какая несправедливость.

Я никогда не видела, чтобы Анна плакала, да еще так величественно, утирая горькие слезы изящным носовым платком. Я покосилась на Мэгги и ее маму.

Берил пробормотала:

– Бог ты мой, я пришла сюда только намазать маслом несколько булочек. Вот уж думать не думала, что попаду на долбаное представление «Плача святой Винифреды[27]».

У Мэгги дернулись уголки рта, но ей все же удалось прошипеть Берил, чтобы та замолчала.

Массимо вывел мать в сад, а мы целую минуту молча смотрели друг на друга, пока Берил – замечательная, непочтительная, острая на язык Берил – не выпалила:

– Да чушь собачья! Анна нисколечко не любила Кейтлин. Это твой милый Массимо сидел с бедняжкой бо́льшую часть времени, пока она болела. Вот человек, который понимает, что такое семья. Настоящий джентльмен.

Нож выпал из руки. Либо у меня крыша едет и я слишком подозрительна и неправильно толкую поступки Массимо, либо он настолько хитер, что никто не видит правды.

Даже после стольких лет брака я не была уверена, что знаю ответ.

Глава двадцать шестая

Мэгги

К тому времени, когда минут через двадцать после начала праздника пришел Нико, я уже лезла на стенку. От такого количества Фаринелли, не говоря уже о маме с ее особым методом решения проблем, у меня голова шла кругом. Анну же, упрямо цепляющуюся за клише о святости покойной Кейтлин, мне хотелось усадить на стул, вытащить чеку из своей находки на чердаке и сунуть эту конкретную гранату свекрови под тощую задницу.

Может, я и поддалась бы искушению, но сегодня, когда орда юных безобразников яростно сопротивлялась моему требованию прыгать на батуте только по трое за раз, момент был определенно неподходящий.

Стоило мне повернуться спиной, бедный батут стонал под спинами, задами и ногами вопящих лягушек, которые кувыркались так, что вероятность сломать шею переходила из разряда «если» в разряд «когда». Так и было бы, если бы проклятая сетка внезапно не треснула прямо посередине, после чего все попрыгунчики свалились в кучу-малу. Другая группа разбойников с неустанной регулярностью забивала футбольные мячи в дверь сарая, один ребенок свалился в бак с водой, опрокинув его и превратив газон в оползень, к большому удовольствию остальных мальчишек. Две девчушки, проигнорировавшие совет не наряжаться, вывалялись в грязи и теперь в слезах стояли у живой изгороди. Сандро нерешительно топтался рядом с таким видом, словно мечтал оказаться в местной библиотеке с книгой об ископаемых.

Тут вбежал Нико и крепко обнял племянника:

– Чем помочь?

У меня моментально улучшилось настроение от одной возможности послать мужа присматривать за батутом и уверенности, что через две минуты он не улизнет, поскольку здесь куда скучнее, чем, скажем, в баре с приятелями. Я поинтересовалась, как дела у Франчески. Нико, сияя от гордости, поведал, что она заняла первое место среди юниоров по кролю. На сердце у меня потеплело. Хорошо, что он был там и мог порадоваться за дочь. Я бы здорово разозлилась, если бы пропустила, как Сэм в футбольном матче триумфально забил три мяча подряд, и услышала об этом от других.

Я поздравила падчерицу, когда та мчалась мимо:

– Молодец, Франческа! Папа сказал мне, что ты победила всех в несколько рывков?

– Ага, – отозвалась она на бегу, не утруждая себя паузой, и подскочил к Сэму. Я видела, как он бросил в нее футбольным мячом, от которого она увернулась, после чего схватила моего сына за лодыжки, повалила на траву и затолкала в тачку. Наверное, рисуя семью в начальной школе, Франческа изобразила бы, как она, Нико и Сэм держатся за руки перед домом, а я одиноко топчусь в сторонке. Но от радости, что Сэм ладит со сводной сестрой, я была готова простоять оловянным солдатиком в одиночестве хоть целый день.

Едва остальные мальчишки присоединились к возне с тачкой, устроив светопреставление из смеси визгов и тощих конечностей, погром прекратился. Массимо прошелся по саду, одетый в форму вратаря, хлопая в ладоши и властно крича: «Ну-ка, все сюда!»

Последние полчаса я безуспешно пыталась привлечь внимание мальчиков, но это был уже мужской мир. И сейчас я была даже рада, что именно этот мужчина с его способностью укрощать детей объявился здесь.

Он объяснил правила игры «Сплэш!» на очки, в которой ребята должны сначала переливать воду из одной мусорной корзины в другую, а потом выстреливать по воротам.

– Две команды, в этой вратарь ты, Нико, а в другой – я.

Да уж, подход «ну-ка вместе, ну-ка дружно» был явно не для Массимо. Деверь дунул в свисток и разразился потоком ободряющих фраз, словно пытался поднять дух олимпийскому марафонцу, а не стайке десятилетних мальчишек, несущих ведро воды:

– Выстройтесь в линию, отойдите назад, разбегитесь, только не с левой ноги, цельтесь не в голову, попытайтесь попасть в угол ворот…

И уж конечно, Массимо не мог пропустить ни одного гола. Это было похоже не столько на детскую забаву, сколько на борьбу за место в чемпионате мира. Нико же, наоборот, то и дело поддавался, намеренно пропуская летящие к нему к нему водяные снаряды и окатывая брызгами девчушек в красивых платьях и сверкающих босоножках.

– Отличный бросок, Хлоя! Ты меня сделала. Джош! Такими темпами ты скоро будешь играть за «Манчестер юнайтед»!

В конце игры Массимо быстро подсчитал очки:

– У команды Нико три. У моих – двадцать семь! Как оштрафуем Нико, ребятня?

Последовал шквал предложений, в том числе «Убить!» от какой-то маленькой чаровницы. Но прежде чем Нико успел пошевелиться, Массимо перевернул над ним ведро с водой, облив его с ног до головы и заставив отфыркиваться.

Десятилеткам-то это понравилось, а вот насчет Нико я не была так уверена. Тут Массимо начал насвистывать, и все мальчики присоединились к нему, соревнуясь, кто свистнет громче и пронзительнее, превращая шикарную террасу в Брайтоне в грязную, истоптанную стройплощадку.

Я подождала, пока утихнет шум, и подошла к Нико.

– Может, заскочить к нам и принести тебе сухую одежду?

Он мрачно кивнул.

– Типично для Массимо: он всегда должен быть на шаг впереди.

Так промокнуть мне тоже было бы неприятно, однако хотелось быть замужем за человеком, способным углядеть в происходящем хоть какую-то комичность, хоть немного проявить пофигизм и тем самым уравновесить мою кислую мину. Так что, хотя Массимо