– Наверное. Мне сегодня сообщили, что оружие, из которого вчера был убит охранник Липских, то же самое, из которого убили первого января одного из охранников Леонида. Тут все сходится.

– Сходится.

– Теперь мы посмотрим, что там будет обнаружено на заводе, будет ли найдено оружие, из которого были убиты сегодня… – Владимир Родионыч не договорил.

– Посмотрим.

– Что-то вы сегодня непривычно покладисты? Печень?

– Печень.

– Ну, это уже совсем никуда не годится, – хлопнул ладонью по столу Владимир Родионыч. – Да, очень жаль Липских. Но нельзя же, в самом деле… Если бы Олег Анатольевич не отказался от защиты Шмеля, все были бы живы.

– Или если бы мы не отказались от работы Гринчука, – сказал Полковник.

– А вот это никому не известно. Известно только, что похитители…

– Да, похитители. Именно его требовали отстранить. Почему?

– Этого мы, скорее всего, никогда не узнаем. Сейчас мы можем только закончить это дело им забить о нем. Сделать выводы на будущее. Тут и Шмель, кстати, сказал, что имеет предложение по поводу усиления безопасности. И Шмель, что меня поразило, просил оставить Гринчука на месте.

– Вы собирались его вышвырнуть?

– Нет, естественно, но тем не менее, – Владимир Родионыч пробарабанил пальцами по столу. – Как вам Мехтиев?

– Никак, – ответил Полковник. – Я с уголовниками стараюсь дел не иметь.

– Я, представьте себе, тоже. Но здесь налицо желание сотрудничать. И, кстати, это ведь именно его люди нашли Леонида.

И это было неправдой.

Леонида случайно нашли люди Гири.

Три пацана, вдохновленные мыслью о премии, тщательно обшаривали окраины. Когда уже было совсем собрались прекращать поиски, Батон предложил заехать к заводу. Потом решил отлить. Дальше все происходило, как рассказывал Мехтиев. Гранату на выстрелы бросал Батон. Он всегда таскал с собой гранату. Только найдя Липского, Батон позвонил не Мехтиеву, а Гире. А вот тот уже перезвонил, как договаривались, Мехтиеву. Садреддин Гейдарович лично приехал за Леонидом.

Батон, Рогожа и Брюлик получили обещанную премию прямо на месте и чуть не двинулись по этому поводу крышей. Бабки были просто немилосердные. И это всего за два выстрела в урода возле машины, и одну гранату. С такими бабками завязывать было не только можно, но даже и нужно.

Правда, бабки такие сначала нужно было обмыть. И пацаны приступили к обряду вдумчиво и душевно.

Мехтиев же прямо от Владимира Родионыча приехал к Гире, чтобы поблагодарить лично. Телефон, естественно для такого важного момента не подходил.

– Ну, Геннадий Федорович, – сказал Мехтиев радостно, – ну, спасибо! Вот это друг! Вот это – мужчина!

– Да чего там, – махнул рукой Гиря. – Это ж ты хочешь к ним попасть, а мне эта фигня и задаром на хрен не нужна. Устал я.

– Я твой должник, – сказал Садреддин Гейдарович. – Ты только скажи, что нужно, я все сделаю.

– Отпусти меня поспать, – попросил Гиря.

– О чем разговор, – засмеялся Мехтиев. – Приезжай ко мне завтра. Я такой стол накрою!

Что подумал по поводу этого разговора Геннадий Федорович, осталось в голове Геннадия Федоровича. Что подумал Мехтиев…

– Не верю я ему, – сказал Мехтиев, садясь в автомобиль.

Али молча пожал плечами.

– Думаешь, дело закроют? – спросил Мехтиев.

– Это будем не мы решать, – ответил Али.

Решали действительно не Али и Садреддин Гейдарович. Решали люди официальные и облеченные властью.

– Все, слава Богу, – сказал подполковник милиции, начальник райотдела Константин Петрович Емельянов своему заместителю, узнав о том, что похищенный не только найден, но обнаружены также и трупы всех похитителей. – Все, не будет дела.

– А если, – неуверенно предположил зам, но Емельянов его оборвал.

– Мне звонили оттуда, – Емельянов указал пальцем на потолок. – Пацан подавать заяву не будет. И дело прекратится ввиду гибели подозреваемых.

После этого Константин Петрович Емельянов высказал в слух мысль о том, что не видит повода не выпить. И эту мысль воплотил в реальность.

По-своему он был прав. Глухарь есть глухарь, а такой глухарь может почище парового катка задавить любого неосторожного. И зачем это ему?

– А зачем это тебе? – спросил Граф у Гринчука. – Все же закончилось, если я тебя правильно понял.

– Правильно понял, – подтвердил Гринчук.

– И?

– Дашь мне ее адрес, или я найду сам?

Граф тяжело вздохнул:

– Ну почему всем людям достаются нормальные друзья, а мне Гринчук?

– Так нармальных до нармальных паслали, а меня к табе! – сказал Гринчук.

Граф снова тяжело вздохнул.

– Ну не вздыхай, ваше благородие.

– Высокоблагородие, – поправил Граф.

– Самовысокоблагородие, – Гринчук просительно посмотрел в глаза Графу.

– Хрен с тобой, – махнул рукой Граф. – Но ты хоть понимаешь, что здорово рискуешь? Если то, что ты мне рассказал – правда, то ты явно лишний человек на этом свете. Особенно после финта, который ты собираешься выкинуть.

– Знаю, – кивнул Гринчук.

– И все-таки…

– И все-таки.

Граф достал из кармана «паркер», по памяти написал в блокноте адрес, вырвал листок и протянул его Гринчуку:

– Я туда добавил ее телефоны. Сам поедешь?

– Михаила пошлю, это он у нас по женской части специалист.

– Лучше бы сам. Михаил парень молодой, в нем зрелости не хватает. А вот ты… Тем более что она твоя ровесница.

– У меня здесь тоже есть дела, – сказал Гринчук. – И по одному из них ты мог бы мне помочь.

– У меня есть выбор? – спросил Граф.

– Нет, – честно сказал Гринчук.

В кармане у него подал голос телефон.

Выбора также не было у Сашки Скока, одного из пацанов Гири.

Гиря его не бил, во всяком случае, пока. Главным в этом было то, что о возможной перемене способа общения Сашка Скок, или как его еще называли, СС, знал. И опасался. То, что Гиря говорил спокойно, Скока в заблуждение не вводило.

– Ты ведь знаешь, что этот «Кентавр» я сам отдал Нинке?

– Знаю.

– И то, что я сам буду решать, кто будет в нем хозяином, ты тоже знаешь, гнида?

Гнида молча кивнула.

– И я уже даже не вспоминаю про то что «Кентавр» на твоей территории, – Гиря взял в руки хрустальную пепельницу и взвесил ее на руке.