И вот спустя несколько недель я оказалась совершенно в другом месте, я доверила себя совершенно другим рукам, рукам, которые не дали мне убежать. И эти руки обнимали меня так крепко, что я боялась, что они никогда меня не отпустят. Именно это я и чувствовала в тот момент. Я ласкала невинное лицо другого человека, рядом с которым лежала. Эта девочка обнимала меня крепче, чем когда-либо отец или мама. Я поняла, что никогда не останусь одна в детском доме. Да и как я могла быть одна? У всех там было такое же прошлое, как у меня. Такое же болезненное, как мое. Ни у кого из них не было руки, за которую можно было бы ухватиться. Не было гавани. И я чувствовала, что мне повезло, если, войдя, я сразу же встретила ту, кто дала мне опору и возможность чувствовать себя нужной. Я была под защитой. Даже если однажды она захочет уйти от меня, я никогда не смогу уйти от нее. Она давала мне тепло и близость, которых не дали мои мама и папа. Я никогда не смогла бы отказаться от этого маленького сердечка, которое дарило мне чувства. Все эти годы я мечтала быть с ней неразлучной.

Однажды в нашу дверь постучали, и в коридоре послышались шаги и голоса разных людей. Эти голоса были настолько возбужденными, что какое-то время мы раздумывали, открывать дверь или нет. И так туда-сюда. Когда дверь наконец широко распахнулась, мы столкнулись с предложением, от которого нельзя было отказываться. И вот что произошло. Я наконец получила то, чего не получила от своих мамы и папы. Увидев любовь в паре прекрасных глаз, я ослепла. Но я не могла уйти из детского дома одна и потащила ее за собой. Я потащила ее за собой, а она не хотела, не могла принять это. Я сделала ее частью своей жизни. Жалела ли я об этом? Не знаю. Но было видно, что я обижена и зла одновременно. Несмотря на юный возраст, я была разбита. Я была зла. Может быть, я ничего не могла с собой поделать, но я был очень зла на всех, кто меня окружал.

Сенем Тойгур… Ты много лет держала в своей руке мою руку.

Моя старая личность, которую я пыталась скрыть, колола мою ладонь, как шип. Как будто боль была еще так свежа. Она захватывала каждый сантиметр моей ладони. Это сжигало меня, мне хотелось крепче сжать удостоверение в руке и разорвать его. Но я не могла. Не могла. Как бы я ни старалась, прошлое преследовало меня. Много лет назад мои родители погибли, и причиной их смерти стала я. Я нанесла удар невинным людям, которые были мне так дороги.

Я пыталась себя отвлечь, снова и снова, невзирая на боль, но это не помогало. По моему сердцу разлилась боль, которую я так тщательно скрывала все эти годы. Лучше бы я тоже умерла, чем все это чувствовать.

Мне следовало сдержаться. Но я не могла сопротивляться. Я не хотела слышать эти отвратительные слова из его уст. Мое сердце не выдержало.

С прошлой ночи мои слезы не высыхали. Мало того что самая особенная и прекрасная ночь в моей жизни была разрушена. Я потеряла человека, который был мне дорог, из-за своих собственных поступков. Мне было все равно, опозорили меня или унизили. Это не так. Все, что меня волновало, это какой удар я нанесла дорогому мне человеку и как это исправить. Как я могла стать такой слепой? Как я могла стать такой беспринципной? Я не могла вспомнить, когда это началось.

С самого первого момента, как только мы вступили в эту новую жизнь, нам обеим было понятно, что для нас все изменится. А после всего произошедшего я поняла, что мы не сможем быть как раньше, подругами или сестрами.

Я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь посмотреть друг другу в лицо. Но я не хотела терять еще раз близкого человека. Я не хотела терять близких, как потеряла маму и папу. Я сидела на камнях и слушала шум волн, пытаясь вытереть мокрые слезы тыльной стороной ладони.

Но новые слезы появлялись еще до того, как старые успевали коснуться моего лица. Маленький воробей сел на край скалы, и я протянула руку, чтобы схватить его. Мне хотелось взять его на руки, погладить его крылья. Но воробей испугался, захлопал крыльями и улетел от меня.

Кемаль Сюрейя как-то сказал: «Жизнь коротка, как полет птицы». Но некоторые птицы не успевают насладиться свободой и небом, потому что все взмахи крыльев потратили на то, чтоб разбить свою скорлупу, которую разбить невозможно. Так, например, как мой младший брат Селим, причиной смерти которого я стала много лет назад…

Я бросила в море старое удостоверение личности с обтрепанными краями с тяжелым сердцем. И когда я бросала его, в стороне скал появилось движение. Я повернула голову и поняла, кто это.

Не думала, что встречу его, даже не подумала о нем. Тетя Эсма разрешила приходить на пляж в обмен на то, что Якуп будет ходить за мной. Но Мустафа здесь никогда не бывал.

Вопрос: что он здесь делал? Что ему от меня нужно?

Ничего не сказав, он молча сел на камень рядом со мной. Я почти не была рядом с ним с того самого дня, как мы начали жить этой жизнью. Мы не могли сесть и поболтать, как раньше. Наше детство кончилось, как будто мы оставили свои воспоминания в приюте. Мы заперли там нашу дружбу. Интересно, так почему теперь он здесь? Но у меня было чувство, что он тоже будет винить меня.

Хотя в такой ситуации виновата была именно я.

– Как ты меня нашел?

Мой голос – это голос, частоты которого невозможно настроить, и он прозвучал скрежетом, как радио, а он поднял небольшой камень и бросил его в море, но не повернул ко мне головы.

– Это было не так уж сложно, Блондинка, – впервые с тех пор, как мы были детьми, он меня так назвал.

Я никогда не видела его таким холодным, несмотря на все его озорство, и, несмотря на некоторую грубость, он всегда старался быть со мной милым.

Он всегда была заботливым.

– Ты пришел обвинять меня? – Он не повернулся ко мне в ответ на мой вопрос.

Но когда я посмотрела на его скривившиеся губы, то увидела, что он ухмыляется.

– Ты хочешь, чтобы я обвинил тебя?

Когда я вспоминаю эти отвратительные взгляды, понимаю, что даже Дамла обвиняет меня сейчас. Поведение Мустафы не было бы странным.

– Разве это не лучшее, что ты можешь сделать?

Когда я бросила ему эту фразу, он поднялся с камня, на котором сидел, и распрямился.

Мустафа встал передо мной. На этот раз он смотрел прямо мне в глаза. Его тусклый взгляд, от которого я почувствовала себя голой, заставил меня устыдиться.

Это происходило.

– Если ты собиралась так с ней обращаться, зачем ты потащила ее сюда с собой?

И началось. Все слова, которые я произнесла, были брошены мне в лицо. Но на этот раз я не могла этого вынести. Я не могла встретиться с этим снова. Даже если бы я хотела заткнуть уши, я бы не смогла. Они были повсюду. Все тени, обвинявшие меня, преследовали меня.

– У меня нет времени выслушивать твои обвинения.

Глаза снова начали гореть от подступающих слез, и я вскочила с камня, на котором сидела, и начала