Я посмотрела на цветы в пиджаке. Они тоже считались реликтами, пережитками прошлого. Как и я. Все знали, что были такие цветы, но обращались с ними неосторожно, пренебрегая тайнами и заветами, передаваемыми от отца к сыну. Теперь первоцветов нет почти нигде. И ведуний нет… почти.

Я думала, что давно погубила эту сторону магии в себе. Заставила ее исчезнуть, спрятав в самые темные уголки… Но куда там! Вот уже второй день, как сила просыпалась, заставляя пугаться и дрожать при виде зеркала.

– Что же это за остров такой? – проговорила вслух, обращаясь к собственному отражению. Девушка там была похожа на меня, и не похожа одновременно. В ее взгляде читался вызов, раньше она себе такого не позволяла.

Жизнь в закрытом поселении, где я родилась и выросла, отличалась спокойствием, даже застоем, но и там знали, что ведьмаков не жалуют нигде.

Появись я вот с такими глазами в центре столицы западного континента, и быть беде.

Все равно что внезапно возродились бы мамонты. Всем захочется посмотреть на них, потрогать, сфотографироваться рядом… Но стоит этому животному сделать что-то не так, непривычно для остальных, как его не задумываясь пристрелили бы. От греха подальше. Безболезненно так, чтоб уснул и больше не проснулся. Это теперь называют гуманностью.

Поэтому мы жили уединенно под защитой древней земли.

И все равно это не спасло маму. Ее заметили, взяли в оборот, заставили работать на систему. На новый мир. Но ведь понимали, что ведунья – часть старого. Им было плевать, лишь бы выжать из нее побольше.

Так, думая о своем, я прошла в кухню, налила в кружку воды и поставила первоцветы на окно. Несколько лепестков тут же опали. Я вздрогнула от понимания: это не просто так. В доме есть негатив, причем сильный, и цветы уже начали неравный бой…

Тогда только дошло, что Акель выбрал именно это растение не просто так. Изгнание нечисти в данный момент было нашей основной проблемой, и он придумал решение. Подавшись внезапному порывы, я вынула цветы из воды, разложила их на подоконнике и, проведя над ними ладонью, мысленно представила, как они высыхают, словно бы уже несколько дней пролежали под палящим солнцем.

Секунду-другую ничего не происходило, а потом волосы на голове зашевелились в прямом смысле слова. Взметнулись вверх и в стороны, заставив толпы мурашек промаршировать по позвонку. Посыпались на пол шпильки, которые удерживали прическу, а цветочки превратились в аккуратный гербарий.

Все, кроме того, что подарил Акель. Тот, с корешком, оставила в стакане.

– Тук-тук, – донеслось от входа на кухню.

Я вздрогнула, волосы опали, рассыпавшись по плечам, руки задрожали от внезапной слабости, а глаза защипало, словно в них песок насыпали.

– Только что подумала о вас, – сказала, оборачиваясь к Тардилару и удивилась, как хрипло прозвучал собственный голос. Чтобы рассмотреть его, приходилось щуриться.

Он качнул головой и чуть скривил губы в подобии улыбки, сообщая:

– В кое-то веке пустил в дом девушку, и та ведьмой оказалась.

С этими словами, Акель поставил на стол добытый в столовой обед и театрально сложив руки ладонь к ладони, попросил:

– Давайте поедим, а потом уже станете доказывать, что я снова обознался, не так посмотрел и не то домыслил? Голод, как говорится, не тетка, а у меня обе сущности некормленные. Согласны?

Глупо моргнув пару раз, доказывать ему что-то и впрямь передумала. Признавать, впрочем, его правоту тоже не собиралась. Молча собрала шпильки с пола, достала вилки и села за стол, проговорив:

– Согласна.

По мере того, как пропадала из тарелок еда, восстанавливалось и настроение. Да и зрение становилось не таким острым. Ну а к моменту, когда разлили по кружкам чай, пришлось щуриться, глядя на часы, висящие на дальней стене, и я поняла, что зрение тоже пришло в норму.

Хотела даже пойти к зеркалу, проверить, действительно ли выгляжу как обычно, но Тардилар меня опередил.

– Норма, – сказал он, с улыбкой глядя на то, как я ощупываю собственное лицо. – Вы снова похожи на рядовую жительницу западного материка. Все хорошо, Аурика.4

Я не смогла сдержать вздоха облегчения.

– Только западного? – уточнила. – На острове я бы выделялась из толпы?

– Несомненно, – спокойно подтвердил мои слова Акель. – Для меня – так точно.

Я вздернула правую бровь:

– Потому что видели, что у меня бывают некоторые… перемены в облике?

– Потому что вы мне нравитесь, – котик дожевал пирожное и облизнулся. Выглядело это до нельзя двусмысленно, что должно было меня как минимум напрячь, но злиться или даже нагнать на себя хмурый вид не получалось.

– Вы невозможный, – покачав головой, поднялась и пошла мыть посуду. – Направьте уже свою энергию в правильное русло. Кажется, мы собирались ловить призрака.

– Я собирался, – кивнул Акель, поднимаясь и приближаясь сзади. Он замер за спиной, и мне пришлось обернуться, чтобы увидеть протянутую вперед кружку: – Ополоснете?

Молча забрала и ее, сунув под струю воды. Нервно мотнув головой, откинула прядь волос, вечно падающую на глаза и, запоздало опомнившись, пробубнила:

– Вообще-то я здесь гостья. Мне полагается смотреть, как вы суетитесь на кухне.

– Вы неправильная гостья с самого начала, – усмехнулся котик. – Так что отринем приличия и такт. Вы моете посуду, я уничтожаю негодяя, натравившего на вас домового. Все просто, непринужденно и быстро. К слову, хорошо бы поджечь первоцветы и пройтись с ними по вашей части дома перед сеансом изгнания. Не против?

– Только “за”, – отозвалась я. – Не хочется стеснять вас еще и этой ночью.

Тардилар пробормотал нечто неразборчивое, состроил недовольное лицо и уже собрался уйти, когда я остановила его вопросом:

– А чего хотел эр Бири?

– Пожелать вам удачи, разумеется, – ответил Акель. – И еще узнать, почему ваша часть дома опечатана рунами.

– Что?! – я прижала руки к горящим щекам. – То есть, он понял, что я входила не к себе, а к вам?

Тардилар неопределенно повел плечами.

– И вы молчали? Бири разнесет сплетни по всему колледжу! Вам ли не знать.

Акель фыркнул.

– Вот уж нет. Плохо вы знаете нашу гиену. Уставом не запрещены отношения между коллегами, – сказал он, усмехаясь. – Так что эта новость ему не интересна. Ну, спим мы вместе, и что?

– И что? – повторила я, не в силах так сразу разобраться, как реагировать и что делать дальше.

– Ничего примечательного, – тем временем продолжал рассуждать котик, – вот если бы у меня уже был роман, то он донес бы все девушке. Или, скажем, у вас были отношения… Вы побледнели, эра.

Я не только побледнела. Кажется, из меня дух разом вышибло. Представила реакцию дядюшки Пака на новость о том, что я с первого дня (точнее, с первой ночи) живу в домике местного бабника… А ведь он ясно дал понять, кто должен быть со мной рядом. Дуглас Пак и только.