— Товарищ старший лейтенант, эмир во двор сворачивает! — всполошился вдруг Агафонов. — Наверное, с вами встретиться желает.

Я посмотрел в окно и увидел только, как мимо дома прошли люди. Был ли среди них оператор беспилотников Слава, я разобрать в темноте не сумел.

Калитку и двор мне в это окно видно не было. Однако я услышал, как заскрипели ступени крыльца. Потом послышались шаги на первом этаже. Эмир завел, как я догадался, девочек в детскую комнату, чтобы они там его дожидались. Отец не хотел, чтобы девочки видели, как он будет убивать Артура. Я мог только приветствовать такие вот отцовские чувства.

Не дожидаясь, когда Рагим уложит девочек в постель, я перешел в соседнюю комнату, тихо открыл там окно, взобрался на подоконник, спрыгнул в мокрую траву и постарался не поскользнуться. Приземлился я удачно, нырнул под нижней веткой яблони и сразу проскочил под крыльцо.

Окна детской комнаты в доме выходили на улицу за углом. Негромкий шум, учиненный мной, там никто не должен был услышать. Но встретиться с Рагимом я предпочитал во дворе.

Эмир не выходил непростительно долго.

Тогда я решил ускорить события и отдал боевой приказ:

— Взвод, внимание! Уничтожить бандитов! Пленника не трогать!

Может быть, момент уничтожения группы эмира Рагима Арсланова и остался бы не замеченным им самим, если бы не выстрел «Корда». Громобой, как звал свою винтовку младший сержант Агафонов, наверное, и в самом деле разбудил все село.

Эмир, конечно же, не мог не услышать этот выстрел. Он выскочил на крыльцо, держа автомат у пояса, и попытался через перила увидеть, что происходит на улице.

Но так уж вышло, что по другую сторону этих перил находился я. Что-то изображать мне категорически не хотелось. Поэтому я просто воткнул глушитель своего автомата в нижнюю часть живота эмира, под бронежилет. Совершенно безжалостно, до боли.

Хорошо, что Айна с Адилей не проснулись от выстрела «Корда». Видимо, события этой ночи настолько утомили их сознание, что девочки не пробудились бы даже от землетрясения.

— Бросай-ка, Рагим, оружие под яблоню, — заявил я. — Реакция у меня хорошая. В ответ на любое твое несуразное движение я успею дать очередь на опережение. Кончилось твое везение. Мое победило за счет лучшей боевой подготовки, как я и обещал.

— Кому обещал? — спросил он спокойно, ничуть не паникуя.

— Себе. Ты ведь везунчик, я тоже. Когда два таких человека встречаются, побеждает тот, у кого лучшая боевая подготовка.

— А кто тебе сказал, что у тебя подготовка лучше моей?

— Это я тебе говорю, младший сержант!

— Ты кто по званию? Я не вижу.

— Старший лейтенант. Командир взвода спецназа ГРУ.

— Мне это ничего не говорит.

— Тебе это я говорю, причем конкретно. Бросай автомат!

Автомат эмира полетел под яблоню.

— Пистолет и нож туда же.

Рагим хмыкнул и проговорил:

— Ты, похоже, мои мысли читаешь, старлей. Тогда уж точно мое везение кончилось. Лимит исчерпан, как говорил один наш общий знакомый, которому твой снайпер бок прошлой ночью разворотил.

Он бросил под яблоню кобуру с пистолетом и большой, тяжелый, как мачете, нож в ножнах. Таким можно только тропу в джунглях прорубать, но это ни разу не боевое оружие. Драться такой вот штуковиной будет весьма проблематично.

Мне не понравился голос, которым эмир говорил. Он явно задумал учинить какую-то гадость, которая позволила бы ему опять вывернуться из беды.

Чтобы избежать этого, я позволил себе подстраховаться и спросил:

— Ничеухин, как там у вас дела?

— Все кончено, товарищ старший лейтенант. И пленник цел, только верить в это еще не хочет. У него вся морда синяя, опухшая. Его лупили, похоже, постоянно. Даже за то, что пить просил, когда у реки находились. Все мозги отбили.

— Ведите его сюда. Я у крыльца с эмиром беседую. Вижу, что Рагим какую-то гадость задумал. Мне страховка нужна.

— Уже идем.

Взвод собрался быстро. Бойцы стекались с двух сторон улицы и докладывали о своем прибытии вербально, потому что я не оборачивался на их шаги, продолжал держать ствол автомата у живота Рагима.

Только когда все собрались, плотным строем окружили крыльцо и наставили на эмира свои стволы, я убрал свой автомат, поднял оружие эмира из-под яблони и приказал ему:

— Спускайся с крыльца. Пойдем за село. За тобой сейчас прибудет вертолет. Ничеухин, свяжи-ка эмиру руки.

— Это я с удовольствием, — заявил мой заместитель, широко улыбнулся и вытащил из кармана разгрузки моток крепкого синтетического шнура. — Лапки, эмир, вот так держи. — Старший сержант показал, как именно надо это делать.

В спецназе ГРУ есть собственный способ связывания рук пленнику, и все наши бойцы умеют это делать. Тыльные стороны ладоней должны соприкасаться, а сами они — быть вывернуты наружу. Руки связываются и в ладонях, и в запястьях. Кроме того, иногда и пальцы обматываются скотчем. В таком положении руками вообще ничего невозможно сделать. Не стоит и думать о том, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление. Эмир понял это, и глаза его потухли.

— Обыщи его! — приказал я старшему сержанту, когда тот завершил связывание рук.

Этот обыск почти сразу дал положительный результат. Ничеухин нащупал рукой и вытащил из-под штанины эмира тонкий и узкий нож. Он пощупал остроту лезвия и одобрительно покачал головой.

Этот нож старшему сержанту явно понравился. Поэтому я решил разрешить ему взять себе боевой трофей.

— С дочерьми проститься, старлей, позволишь? — сухо, понимая свою обреченность, спросил эмир.

— Нет, — сказал я жестко. — У твоих жертв тоже были дети. Ты не давал им проститься с ними. Сегодня ты убил у человека сына, жену и стариков родителей.

— Кстати, старлей, Артур пытался убить моих родителей. Ты бы поставил часового около их дома.

— Ни к чему. Иди вперед. Через двор. Той же тропой, которой ты сюда ходил до того, как твои люди подземный ход вырыли.

Он ухмыльнулся и пошел. Мои парни полукругом оцепили его и шагали рядом. Ефрейтор Спасибог нес георадар, младший сержант Катков в дополнение к своему «Винторезу» тащил кейс с REX 1, захваченным у бандитов. Старший сержант Ничеухин не забыл захватить с крыльца второй такой чемоданчик с нашим прибором.

Только когда мы все перешагнули через невысокую каменную стенку, отгораживающую огород от скал и кустов, Рагим оглянулся, нашел меня взглядом и сказал:

— Ты, старлей, упоминал боевую подготовку.

— Упоминал, — согласился я. — Именно она и сказалась на разнице наших с тобой положений.