– Не путаю, – сердито вставила Аля, подходя к мужчинам. – Нани на даче. Можно ехать прямо сейчас.

– Хорошо. Вы со мной? – он посмотрел на Алю и Маринина.

– Я только в школу позвоню, – ответила Алевтина.

Раков стоял в стороне и боялся подойти ближе к дому. Только завидев издалека толпу, он уже понял, что это случилось. То, чего он боялся: ситуация вышла из-под его контроля. Чертов Голод! Он подставляет его, не задумываясь. Или, наоборот, хорошо все продумав? «Что же там такое? «Скорая», менты! – Он подошел поближе. – Твою мать! Юльку убили? Она одна молодая в нашем приюте! – удивился он, подслушав разговор двух теток. – Кому она, на хрен, сдалась? Собственно, у меня алиби. Я был у Голода. С самого утра», – успокоился он, все же направляясь к дому.

Его мнение – женщин должно держать подальше от бизнеса. И особенно тех, кто дорог. Так безопаснее.

Но Милочку он удержать не мог. Однажды, поняв по ее реплике, что она знает больше, чем показывает, Василий даже как-то обрадовался: он настолько к ней привык, что стал считать свое молчание чуть ли не обманом. И совестился, как нашкодивший пацан. А она все чувствовала, но вопросов не задавала. Мудро, понял он, когда однажды взял да и выложил ей все про «проект» ее бывшего дружка. Как-то вроде помимо своей воли получилось. А она только молча кивнула в середине его рассказа, когда он замолчал на секунду. Продолжай, мол, я слушаю. И так же молча дослушала до конца. Ничего не сказала, только покачала головой. «Ну!» – поторопил он, так хотелось узнать ее мнение. «Я плохо знала Бориса, оказывается», – задумчиво произнесла она, словно расстроившись. «При чем здесь твой Борис! Я тебе о том, что там, в квартире, происходит, рассказываю», – повысил голос он. «Подло это все, Вася! Низко, подло. Что ты еще от меня хочешь услышать?» Он, конечно, понял, о чем она. Но искренне недоумевал, почему это ее так задевает: людишки там, в квартире, бросовые. Что за них переживать? Пьянь Поляков, шлюха, тетка, сбежавшая от нормального мужика. Может, только майор и заслуживает сочувствия. «Что, остановить уже ничего нельзя?» – задала она бесполезный вопрос. Он даже не ответил. «А что ты там говорил про эту женщину, которая во сне ходит? Ты мне дашь посмотреть отснятые материалы?» – она наконец заговорила о том, что интересовало и его.

Он посадил ее перед монитором и, когда она посмотрела собранные им в одну папку «сны», отдал ей и металлическую коробку, добытую Раковым. Она осторожно достала оттуда листы. А потом сложила все обратно и унесла к себе. «Я посмотрю внимательнее», – бросила она, уходя.

Больше пока они об этом не говорили. До сегодняшнего утра. Он ждал, когда она выйдет из душа. Ждал за накрытым к завтраку столом, намазывая себе и ей бутерброды мягким, одинаково любимым обоими, сыром. А поверх – икрой.

– Вася, остановись! Мы столько не съедим, – Милочка на ходу завязывала поясок легкого халатика. «Занятие совершенно бесполезное, дорогая!» – подумал он, кладя нож на стол и протягивая руку к некрепкому узелку. Он потянул за короткий конец пояса, и тот послушно развязался. «Вот так-то лучше!» – отметил удовлетворенно, обнимая ее за тонкую талию.

– Вася, я тебе сейчас кое-что покажу интереснее, чем давно тобой изученное тело немолодой женщины, – в голосе слышалась неуверенность.

– Не думаю… – протянул он, прижимая ее крепче и спуская ладони на бедра.

– Я уже приняла душ! – возмутилась она и попыталась выскользнуть из его рук. Он ухмыльнулся: она сделала только хуже. От того, как закрутилась ее попка под его ладонями, у него разом пропали и аппетит, и желание выслушивать какие бы то ни было истории…

Завтракать все же пришлось. Он истратил на нее все силы, скопленные за ночь. И жалел только об одном: что не может сбросить десяток лет.

– Может быть, тебе это, конечно, и неинтересно, но все же послушай, – начала она, доставая из жестяной коробки желтые листки. – Как я поняла, это дневник. Дневник очень молодой девочки. Имя ее – Маргарита Фальк. Вот, на титульном листе. И дата первой записи – 10 июня 1910 года. «Сегодня нам четырнадцать, скоро придут гости, а у меня есть несколько минут, чтобы сделать эту запись…» Дальше она пишет, что ей не нравится платье, очень детское, хотя и красивое. А вот, слушай. «Я очень, очень его люблю. Да и как может быть иначе, ведь мы с ним одно целое. Мне иногда даже кажется, что я читаю его мысли словно книгу… И мне от них больно, страшно как больно!»

– Что удивительного – девочка в кого-то влюблена. – Василий пожал плечами.

– Да, но в кого? Я тебе сейчас скажу, только ты не падай! Я тут нашла кое-что. Маргарита Фальк была дочерью Александра Борна и Виктории Фальк. Но еще у них был сын Ян. Он и Маргарита – близнецы. Девочка была влюблена в собственного брата!

– Ну и что же тут такого? Обычная детская влюбленность. Подросла, наверняка ее выдали замуж, вся дурь кончилась. Не вижу ничего криминального.

– Может быть. Я не буду тебе читать все, тут ее переживания все по этому же поводу. Кстати, девочка не так уж часто бралась за перо. Буквально по нескольку строк раз в месяц. Да еще и тетрадь была сложена вдвое, на сгибах почти ничего не читается. Я просто хочу тебе сказать, что эта женщина, что на отснятой в той квартире пленке, возможно, и есть эта Маргарита или Марго, как ее зовут родители и брат.

– Это как это? – Василий смотрел на Милочку непонимающе.

– Есть, Вася, такие люди – медиумы. Их называют еще проводниками духов. Если душа умершего не успокоена, то она вселяется в такого медиума и пытается через него войти в контакт с живыми.

– Что за хрень! – возмутился он искренне. – Зачем это?

– Иногда таким вот способом призраки «рассказывают», например, о спрятанных кладах.

– Так, – вдруг заинтересовался он. – Теперь подробнее!

– Например, кто-то из-за внезапной смерти не успел сообщить родным о том, где хранится что-то ценное. Тогда, будучи духом, он находит медиума и, вселившись в него…

– И ты веришь в эту чушь? Ладно, я думал, у тебя действительно что-то серьезное! А любовные переживания малолетки… Собирайся-ка на работу, к делам земным! Медиумы, духи… – ухмыльнулся он, поднимаясь из-за стола. – Пойду, сделаю пару звонков и потом жду тебя в машине.

Мимоходом он пожалел, что не выслушал Милочку до конца: он заметил, что она немного обиделась. «Ладно, вечером я попрошу ее показать мне остальные бумажки. Что там с этой маленькой дурочкой случилось еще? Фальк… – вдруг задумался он. – Точно! Фамилия старухи, одарившей наших обездоленных. Ну и что? Все логично: ее квартира, ее родственница и писала эти дневники! По возрасту этот братец Марго Ян вполне мог быть отцом старушки. Если это так, то интересный возникает вопрос… А у сестрицы Марго нет ли наследников? Где сестрица-то? Вполне могла нарожать детей, дети еще детей. Тогда получается, что наша старушка не совсем одинока. Хотя какая, блин, разница? Квартира в ее собственности была, имела право делать с ней, что хотела. Да и мне-то до этого какое дело? «Клад» Раков вскрыл, кроме этой коробки, там ничего не было. А если было? – Василий решил, что нужно еще раз внимательно посмотреть видео. Кажется, Раков, доставая коробку из тайника, сидел к камере спиной. Если так, то кто знает, что еще он мог достать из ниши? И спрятать, например, в карман?»