Если на то пошло, не Мухаммед Али изобрёл сопротивление призыву или сопротивление войне. И то и другое имеет историю, долгую, как само существование человечества. В каждой американской войне были мужчины (женщины в этой стране никогда не призывались), которые делали всё – от отказа регистрироваться и отказа от зачисления на военную службу до согласия зачислиться на военную службу, но не использовать оружие и до отъезда из страны. В каждой американской войне были мужчины и женщины, которые, ненасильственно или нет, осуществляли своё право на возражение. В апреле 1967 года Али наконец-то пришёл в призывной пункт, но это всё, что он сделал. Он не отвечал ни на какие вопросы, потому что его называли «Кассиус Клей». Когда администрация отступила в этом вопросе, Али запросил статус отказника по соображениям совести. Ему предложили альтернативу в виде назначения на нестроевую службу. Это означало согласие на службу в качестве кого-то другого, а не солдата – возможно, драться на показательных матчах, развлекая военнослужащих. На это он тоже ответил отказом, зная, что будет обвинён и подвергнут судебному преследованию за такое решение.

В июне его признали виновным и дали максимальное наказание, пять лет в тюрьме и $10 000 штрафа. Он также должен был сдать паспорт. Обжалования (вплоть до верховного суда) помогли ему избежать тюрьмы, но скоро он обнаружил себя в тюрьме другого рода – он больше не мог заниматься боксом: его дисквалифицировали боксёрские комиссии штатов по всей стране. Без паспорта он не мог выезжать на боксёрские поединки за пределы страны.

Будучи чёрным мужчиной и мусульманином, Али привык к оскорблениям. Но сейчас его стыдили как «уклониста». По аналогии с пословицей «Хоть горшком назови, только в печку не ставь», Али понял, что ранит его в действительности. Потеряв возможность продолжать заниматься единственной подходившей ему профессией, он заплатил реальную цену за свою позицию.

Во время своего «изгнания» Али оставался на виду. Среди прочего он начал произносить речи в кампусах колледжей, где находил дружелюбную аудиторию. Мы знаем, что 1968 год принёс в эту страну – убийства Кинга и Роберта Кеннеди, ожесточённые демонстрации в студенческих городках, на политических съездах и в других местах, смерти студентов-демонстрантов от рук правительства, переход президентства от Линдона Джонсона к Ричарду Никсону. Общественные настроения менялись очень во многом. Вместе с ними менялась и американская культура. Али удалось преуспеть.

В 1971 году его сага о сопротивлении призыву завершилась. Верховный суд постановил, что его требование статуса отказника по соображениям совести было законным, а преследование за отказ от службы – неправильным. Его освободили от ограничений в отношении бокса, и он мог продолжить свою карьеру.

Однако он потерял четыре года, на которые пришелся расцвет его сил как боксёра. Существует множество предположений о том, насколько более великим был бы «величайший», если бы его карьера не была прервана так, как это произошло. Однако между 1971 годом и завершением его карьеры десятью годами позже прошло ещё тридцать боёв, в которых он потерпел только шесть поражений. За всю свою спортивную жизнь он дрался шестьдесят один раз, приняв, согласно оценкам, 200 000 ударов. Представьте себе.

Мне довелось посетить несколько боёв Мухаммеда Али, и я никогда не забуду эти зрелища как на ринге, так и за его пределами. Любой с его габаритами и силой казался бы сверхчеловеком даже такому крупному мужчине, как я (ростом 193 см», на несколько см выше, чем был Али). Стиль и атлетизм Али демонстрировались в полной мере: быстрые стройные ноги, которые позволяли ему «танцевать» вокруг противника, кулаки, которые он держал низко – единственный боксёр, которому сходила с рук эта необычная позиция, – готовый нанести удар быстрее молнии. (Он всегда вводил инновации в свои приемы. Позднее, когда он стал старше и медлительнее, то использовал уникальную стратегию «выматывания и нападения», которая, кажется, позволяла ему отдыхать, пока он изматывал своего противника.)

А сцена за пределами ринга – облака сигарного дыма, галдящие голоса, подбадривающие и ухающие, гламурные и модно одетые мужчины и женщины, ослепляющие вспышки камер. Но ничто так не привлекало, как Мухаммед Али.

А сцены в раздевалках после боёв! Али, почти всегда на вершине победы, читающий стихи, приходящие ему в голову, празднующий свою победу и величие, наслаждающийся каждой минутой пребывания в центре внимания.

В первые бурные годы карьеры Али бои профессиональных боксеров широко освещались СМИ, так же как и его индивидуальные выступления. Это продолжилось и после его «возвращения» в 1971 году, даже несмотря на то что сам бокс уже не занимал в культуре прежнего места.

Раньше были легионы профессиональных спортивных журналистов и обозревателей из газет, журналов, с ТВ и радио, все с именами, известными заядлым фанатам, которые их знали и за которыми следили. Там были многие профессиональные фотографы и широко известные литераторы, такие как Джордж Плимптон и Норман Мейлер, с их уникальным умением заниматься писательским делом. (Бой Мейлера, в котором излагалась хроника «Грома в джунглях», боя Али и Формана, произошедшего в 1974 году в Заире, является классикой и за пределами мира спортивных репортажей.) Там были коллеги-знаменитости, такие как Фрэнк Синатра (который фотографировал бой Али против Фрейзера для журнала Life – и сделал обложку!) и Джеки Глисон (который утром перед боем за звание чемпиона мира Али против Листона в 1964 году написал статью для New York Post, ошибочно предсказав поражение Али). Так как Али нравилось быть знаменитостью, его всегда окружало бесчисленное количество людей из мира СМИ и не только.

В 1981 году, когда даже Мухаммеду Али пришлось признать, что его боксёрская карьера завершена, он перешёл на новый этап жизни. Ему предстояло вновь открыть для себя семью. Его ждали публичные выступления, где его никто не избивал. Смена имени и уклонение от призыва остались далеко в прошлом. Предстояло много благотворительной и гуманитарной деятельности, включая посещение и утешение больных детей, где бы они ни находились. Предстояло встретить далай-ламу. На этом этапе сформировалась его симпатия к паралимпиаде и произошло неизбежное угасание от возраста и болезни.

В заявлении, опубликованном президентом Бараком Обамой на следующий день после кончины Али, поворотная точка знаменитого решения о смене имени упоминалась как свидетельство «духовного пути, который привел его к мусульманской вере, отправил в изгнание на пике сил и заложил основу для его возвращения к величию с именем, известным как бедным в трущобах Юго-Восточной Азии и африканских деревнях, так и ликующим толпам с Мэдисон-Сквер-Гарден».