– Ты не выглядишь довольным, – подозрительно сощурился Купер, откладывая приборы в сторону. Крейсер успешно прошел испытания и уже был поставлен на вооружение в Королевский флот. Сделка закрылась успешно, раньше срока на два месяца. Акции «Виккерс» выросли в цене, отыграв не только свое падение, но и пять пунктов сверху. Поводов для праздника было как минимум три! – Надо бы отметить.

– Я подписал документы на премирование сотрудников, – сухо отозвался Джеймс, продолжая ланч. – Они отметят.

– А мы?

– А мы, когда разберемся с конкурсом на фрегаты.

– Жестоко, – протянул Купер.

– Справедливо, – поправил Джеймс.

– Как Эван? Как няня?

– Нормально и нормально.

– Нормально? – переспросил Купер, пытаясь поймать взгляд Джеймса. – Черт возьми, да ты запал на нее! Ну-ка, посмотри на меня.

– Да пошел ты, – огрызнулся Джеймс, скомкав белоснежную салфетку и бросив на стол. Жаль, в довольную физиономию Купера нельзя – в ресторане людей много.

– И она тебя продинамила, – голос Купера сочился напускным сочувствием. – Хорошая девочка, сразу видно.

– Испортить захотел?

– Я женат, мне нельзя, – он шутливо поднял руки вверх – никаких видов на очаровательную Мэри Поппинс у него нет. Джеймс бросил на него предостерегающий взгляд, и Купер моментально стал серьезным. – Я люблю жену, остальное так, для разнообразия.

Джеймс хмыкнул: ему было всё равно, у него, в отличие от некоторых, нет привычки лезть в чужую личную жизнь, тем более осуждать. Он был верен жене, и в итоге разведен именно Джеймс. Телефон завибрировал, привлекая внимание: на экране высветилось «Филипп Барлоу». Вот уж кто не брезгует влезать в чужие дела любого характера!

– Да, – ответил на звонок Джеймс. – Что ты хочешь обсудить? – нахмурился он, переспрашивая. Дед точно выжил из ума, если всерьез полагает, что сможет устроить его свадьбу. – Я даже слышать ничего не хочу. – Дальше последовали уже привычные приемы: просьбы и приказы, шантаж и угрозы – стандартный набор престарелого манипулятора. – И тебе хорошего дня, – сдерживая желание, послать его ко всем чертям, холодно пожелал Джеймс.

Филипп Барлоу в сердцах бросил телефон на диван, словно это он не желал подчиняться его воле, но хвататься за сердце не стал – не перед кем, а Мелисента не в счет. Она уже иронично подняла бровь: ее позабавил бы подобный спектакль, только жалости или помощи от нее не дождаться. По крайней мере, ему.

– Филипп, что за навязчивая идея женить Джейми? – Она действительно не понимала. Это стало какой-то идеей фикс.

– А почему, собственно, нет? – Филипп взял со стола колокольчик и позвонил, вызывая прислугу.

– Я просто хочу понять: ты был против брака с Алисией, даже вычеркнул мальчика из завещания…

Филипп ехидно засмеялся: его состояние теперь должно перейти к Джонатану и в озабоченность его матери пасынком не верилось. Мелисента никогда не давала повода усомниться в том, что сыновей Хью она не делила на своего и чужого, но мать есть мать.

– И тут требуешь его женитьбы, – закончила она, ответив колким взглядом на подозрение старика.

– Мы со Стюартом мечтали помирить сыновей, не вышло. Так почему бы не поженить внуков.

– На ком ты хочешь женить Джейми? – севшим от изумления голосом спросила Мелисента. Филипп ответил коротким взглядом – она расхохоталась, так что слезы брызнули из глаз. Этому не бывать! Навязать Джеймсу брак – нереально; свести его с дочкой Стефана Клейтона – из области фантастики. Стефан ни за что не допустит этого! О, Мелисента знала: высокомерный гордец, не признающий ошибок. Она никогда не теряла его из виду, всегда стремилась разузнать, как складывается его жизнь, хотя не видела уже лет тридцать. Разве что на снимках.

– Ты сама зачем пожаловала? – скривившись, спросил Филипп и посмотрел на вошедшего дворецкого: – Подай чай и мартини миссис Барлоу.

– Хотела обсудить кое-что. Это касается Джона.

Стрелки часов неумолимо приближались к десяти часам вечера, а Эван категорически отказывался идти в свою комнату, хоть и отчаянно зевал – полуторачасовая тренировка по футболу буквально выпила из него последние силы. Он твердо решил дождаться отца с работы, Авроре же оставалось только молча пожать плечами и включить ему очередную франшизу «Человека-Паука». Предложение почитать было отвергнуто контраргументом, что он скорее всего уснет

Аврора не пыталась вникнуть в сюжет, ей и самой было, о чем подумать и даже обвинить себя. Возможно, Джеймс начал приходить домой поздно из-за нее, стараясь по максимуму минимизировать их общение. А может, он действительно занят, а она слишком много на себя берет? Но в любом случае, что бы это ни было, ребенок страдать не должен! Она твердо решила обсудить этот вопрос с мистером Барлоу, и плевать на неловкость, которая может возникнуть!

Она ведь пыталась анализировать их отношения, но пока это не выходило за рамки платонической симпатии, считала, что всё это нереально: легкий флирт без сексуального подтекста. А вышло, что физическое влечение оказалось сильнее всех доводов рассудка вместе взятых. Единственное, что уберегло ее от полной капитуляции той ночью – страх. Она испугалась впустить Джеймса в свою постель, потому что знала: он непременно пойдет дальше – войдет в ее жизнь и заберет сердце. Только что будет с ним делать?.. Аврора опасалась, что та ночь ничем не кончится для них, боялась неловкости, которая возникнет, и разочарования, которое последует. А еще было осуждение. Вдруг кто-то решит, что она специально устроилась няней в семью Барлоу, исключительно чтобы привлечь внимание отца. Успешный бизнесмен, разведен, красив, богат – идеальный вариант для охотниц за мужьями. Но ей-то всё это не нужно! Но это знает только она. Авроре было важно, чтобы в этом доме никто так не подумал, особенно Эван.

– А почему люди перестают любить друг друга? – неожиданно выдал он. Лицо серьезное, лоб нахмурен, а в глазах – желание понять. Вопрос оглушил – Аврора не сразу нашлась с ответом, да и мыслями была далеко отсюда.

– Они не то, чтобы перестают, – начала она, предполагая, что скорее всего Эван имеет в виду родителей, – просто, любовь такая штука: она бывает разной, иногда перерастает в дружбу, привязанность, светлое воспоминание, но она не проходит. – Аврора нервно прикусила щеку: удалось ли ей доходчиво и корректно объяснить восьмилетнему ребенку природу человеческих отношений, если она и сама толком в ней не разбиралась. Что она сама, по сути, знала о любви?

– А родители могут разлюбить ребенка?

– Нет, – уверенно ответила она. Родители не могли разлюбить, но, наверное, могли не полюбить – статистика брошенных детей красноречиво подтверждала это, но об этом лучше умолчать. «Господи, что за вопросы?» – Она мысленно схватилась за голову. Это было сложно, и Аврора не знала, имеет ли право обсуждать подобные темы с Эваном.

– Родители часто ссорились, – он повернулся к ней, игнорируя эпичную схватку в фильме. – Думали, что я уже сплю и не слышу.