– Конечно, они же и просили, чтоб вы пришли!

– А откуда они вообще обо мне узнали?

– Так… я сказала. Ну что вы меня лечите и что у Африканыча живете… Что, не надо было?

– Да нет, в этом нет никакого секрета, – пожал плечами Мономах. – Вы общаетесь с Досифеем?

– Нет, не с ним. Есть одна девушка, Настасьей звать – она приходит, когда время есть, подсобить по хозяйству. Как я слегла, чаще заходить стала. Я упомянула о вас в разговоре – просто к слову пришлось.

– Понятно. А есть мысли, чем больны люди?

– Симптомы похожи на отравление, Настасья говорит.

– И много заболевших?

– Человека два-три.

– Договорились, завтра схожу.

– Здорово! – обрадовалась Аграфена. – Настасья должна вечерком прийти, и я попрошу ее, чтобы она вас завтра проводила!

* * *

– Что вы сказали, простите? – переспросила Алла, решив, что ослышалась.

– Я говорю, что Анна, к сожалению, покинула общину, – скорбно качая головой, повторил Досифей.

– Но в прошлый раз вы сказали, что она…

– В прошлый раз она ездила на рынок продавать наши изделия, – мягко прервал ее глава общины. – В последнее время Анна не раз высказывала желание вернуться к старой жизни, но я, признаться, надеялся, что она передумает. Однако она осталась при своем мнении.

– Куда же ей возвращаться? – поинтересовалась Алла. – Она продала квартиру, чтобы передать деньги в общину!

– Верно, но у нее есть мать, у которой, в свою очередь, есть жилье. Она решила вернуться к ней.

– Вы вернули Анне деньги?

– Какие деньги?

– За квартиру. Она же продала ее, чтобы…

– Да-да, знаю, но, видите ли, деньги вернуть нельзя: они ушли на нужды общины! Все это знают, и возражений ни у кого нет.

– Получается, Анна ушла ни с чем?

– Это ее выбор!

– Интересно!

– Что интересно?

– Да то, что к матери она не возвращалась. Мы, конечно, вашу версию проверим, но, думаю, Евгения Николаевна предупредила бы меня, если бы это произошло!

– Проверьте: может, она так обрадовалась приезду дочери, что обо всем забыла – в конце концов, это же случилось недавно!

– Но ведь Анна не единственная, кто покинул общину, не так ли?

– Вы, простите, кого имеете в виду? – нахмурился Досифей.

– Говорит ли вам о чем-то имя Вениамин Рашетов?

– Да, разумеется, – лицо лжебатюшки вдруг стало печальным.

– И как вы объясняете его исчезновение?

– Честно говоря, у меня только одно объяснение, но оно слишком нехорошее!

– В смысле?

– Видите ли, Алла Гурьевна, у Вениамина и его жены вскоре должен родиться ребенок. Я думал, хотя бы он «склеит», что ли, их брак…

– Вы имеете в виду, что между супругами имелись разногласия?

Досифей горестно кивнул.

– А ведь я сам благословил их на это богоугодное дело! – сказал он. – Наталья долго не могла найти себе мужа, и вот, как мне показалось, встретила в Вениамине родственную душу.

– И что, разочаровалась?

– Не она.

– То есть муж?

– В последнее время мне стало казаться, что он поглядывает на сторону.

– Серьезно?

– Я, конечно же, провел с ним пару бесед в надежде вразумить и наставить на путь истинный, ведь их скоро станет трое, и он должен проявить ответственность и взять на себя обязательства!

– А что же Рашетов?

– Я считал, он все понял – видно, ошибся.

– Я правильно понимаю, – решила уточнить Алла, – что Вениамин передумал становиться папашей и решил сбежать, бросив беременную жену?

– Не хочу плохо говорить о людях, но этот вывод – единственный, до которого я сам смог додуматься! Наталья, разумеется, не верит в мою версию, но это меня не удивляет: она очень предана мужу, да и в ее положении… Кстати, когда она успела рассказать вам о том, что Вениамин ушел?

– Я узнала об этом не от нее, – ответила Алла. – Друзья Вениамина сказали, что он связывался с ними и планировал покинуть общину.

– Неужели? Так он что, нашелся?

– Пока нет, но мы его обязательно отыщем!

Алла надеялась, что была достаточно убедительна, ведь она ни в коем случае не желала подставить бедную беременную женщину.

– Что ж, будем надеяться, что хотя бы закон сумеет призвать Вениамина к порядку, – пробормотал Досифей, поглаживая роскошную бороду. – Раз уж пошел такой разговор, Алла Гурьевна…

– Я вас внимательно слушаю.

– Не хотел рассказывать, но… Видите ли, Вениамин украл деньги.

– Какие деньги?

– Деньги общины. Я вручил ему сто тысяч рублей, чтобы купить кое-что в городе. Вениамин ездил продавать нашу продукцию на рынке, и тоже должен был немало выручить. Боюсь, он впал в грех жадности!

– То есть вы полагаете, что он, и так имея желание бросить жену, прихватил денежки и исчез?

– У меня нет иного объяснения! С другой стороны, я могу ошибаться: вдруг с ним произошел какой-нибудь несчастный случай, а я так плохо о нем думаю…

– Мы обязательно его найдем, – уверенно сказала Алла. – И если Рашетов и впрямь украл ваши деньги, вы напишете заявление…

– Ну что вы, ничего я писать не стану!

– Почему, ведь он, по вашим словам, совершил уголовно наказуемое деяние?

– У нас тут все общее, – пожал плечами Досифей. – Возможно, Вениамин понимает это по-своему… В любом случае, пусть это останется на его совести! А вы лучше скажите мне, зачем эти маски-шоу, Алла Гурьевна?

– О, вы имеете в виду сотрудников, проводящих досмотр гаража и прочих мест общего пользования?

– Ну да – я же с самого начала был совершенно откровенен и ничего не скрывал от вас, так к чему такие строгости?!

– Я объяснила вам, что мы ищем.

– Ну да, машину, которая сбила… как там его зовут?

– Олега Князева, представителя патриарха.

– Точно! Вы ничего не нашли в прошлый раз, так что надеетесь обнаружить сейчас? Кроме того, я же заверил вас, что в общине нет черного внедорожника!

– Да, но такой внедорожник есть у одного из ваших подопечных.

– У кого?

– Так вы не в курсе, что ваш ближайший помощник Константин владеет собственным средством передвижения?

– Понимаете, Алла Гурьевна, Костя, единственный из всех, имеет собственный дом неподалеку. Точнее, дом принадлежит его матери. Возможно, есть у него и автомобиль, но здесь, в общине, он им не пользуется – зачем, ведь у нас есть свой транспорт!