— Подтверждаю. Используйте мой терминал.

Научник положил пальцы на панель и замер. Прошла минута. Спрашиваю:

— Почему остановились?

— Команда запуска по измененным данным экстраординарная. Необходимо подтверждение товарища Тана Цзияо.

Мать твою налево, приказы они исполняют, но не могут проявлять инициативу. Впрочем, сыворотка так и задумана.

— Цзияо, подтверди.

— Олег, остановись! — вмешался Мазовецки. — Ты собираешься убить миллионы человек.

— Ребята, мы можем поставить это на обсуждение, можем запросить санкцию Совета Земли. А решать надо здесь и сейчас. Полагаю, вам трудно, но я это решение принял, сам его и реализую. Считайте, снял с вас ответственность. Пусть мне одному снятся мертвые китайские дети. — Почему-то вспомнились не азиаты, а престарелый языческий провидец, напророчивший мне реки крови. — Цзияо, шевелись!

Он ввел подтверждение, экранчик подтвердил изменение настроек.

— Как вы с ними обмениваетесь информацией?

— Отправляем информационный чип, с грузом или отдельно.

— Через минуту после товарища инспектора отправьте сообщение главе Госсовета: «Трудно искать черную кошку в темной комнате, особенно если ее там нет». Записали? Чудно. Я видел на крыше вертолет, где пилот?

— Управление автоматизировано, я сам управляю, — ответил главный.

— Нужно продвинуться как можно дальше на запад. Какой у него запас хода и где его можно дозаправить?

— Лучше использовать дирижабль, — неожиданно встрял научный светильник.

— Даю задание, рассчитай, как добраться на дирижабле до Парижа.

Он склонился над терминалом Тана и через пятнадцать секунд выдал результат:

— Если подвесить вместо строительных конструкций емкость в двадцать кубометров и дозаправиться на станции Тайпей около устья Черного Иртыша, топлива хватит. При условии самого экономичного хода.

Парень мне определенно нравился, осталось перевербовать на нашу сторону, когда будет в сознании.

— Товарищ Цзияо, отдайте необходимые распоряжения по подготовке к перелету. Обязательно должны быть большие запасы еды и питья. — Я вспомнил нашу отсидку в ожидании одобрямса «сверху», и желудок жалобно заурчал. — Товарищи генералы и товарищ Чи Гао отправляются с нами.

Геликоптер, весь в пятнах защитной окраски, был рассчитан всего на шесть человек нормального веса, а мне предстояло забрать Чонга в броне. Поэтому перед плотиной пришлось снизиться и выпустить вниз главного полицая и военного. Надеюсь, после лопастей турбин их не опознают.

Напарник влетел в люк на антиграве.

— Как мы узнаем, что твоя бомба сработала?

— Я пожертвовал одним жуком и оставил наблюдать.

— Чи Гао, инспектора отправили?

— Да.

— Все в порядке?

— Наблюдается сбой. Сообщение председателю Госсовета не передается.

— Каков характер сбоя?

— Не отвечает приемный портал.

Одурманенный химией, парень не понимает, что сам только что уничтожил приемник. И город вокруг. Самый взрывоопасный инспектор за всю историю министерства финансов КНР.

Показалась причальная мачта. Цепеллин гордо висел над суетящимися людьми, которые возились с бочками под его толстым брюхом. Чонг достал аптечку, привел в чувство Чжоу Цинлина и ввел ему в кровь какую-то дрянь. Гэбэшник заулыбался, радостно и покорно пошел за нами к мачте. Счастье, что в ней лифт. Иначе наших полудурков пришлось бы тащить на гравитонах. Как объяснить это китайцам?

Пока закачивали тонны солярки, прошло около часа. Радиогаджеты особиста и ученого выключили, а Тан Цзияо периодически отвечал то, что я ему нашептывал на ухо. Наконец, четыре члена экипажа заняли свои места, и полет начался.

— Тиит, можешь отследить управление? Я бы высадил экипаж.

— Занимаюсь. Принцип тот же, что в вертолете, только сложнее. До Зайсана разберусь. Еще, тебе достался дирижабль комбинированного типа. Часть топлива идет в горелки, они нагревают газ и дают подъемную силу. В гондоле есть баллоны со сжатым гелием. Посчитаю, мне кажется, в паре секций нужно воздух заменить резервным гелием. У тебя снизится возможность вертикального маневра, но сэкономишь солярку. Кстати, вся поверхность — это сплошная солнечная батарея. Днем обязательно держись выше облаков и используй электромотор. Сбрось балласт, дома мы поднимемся на гравитонах и возместим его.

— А когда спалю двадцать кубов дизтоплива? Унесет в стратосферу.

— Попробую рассчитать оптимальный режим. В крайнем случае, выпустишь часть гелия. Все лучше, чем идти по земле.

Экипаж нас почти не тревожил. Привыкшие к перевозкам тяжелых габаритных грузов, а не VIP-персон, летчики смущались, раз в день пытались подкатиться в духе «чего изволите» и больше не беспокоили.

Заправка показалась только через три дня. Надо отдать должное пилотам и автоматике. При отсутствии причальной мачты они удерживали огромную парусную тушу на двигателях, пока насос черпал топливо из наземных резервуаров. Когда рукава втянулись в гондолу и дирижабль отвалил, мы с Чонгом проверили остатки энергии в скафах, подхватили летунов на руки и спрыгнули вниз. Оставив их в километре от заправочного терминала, вернулись на борт. Курс на Париж!

А, чуть не забыл. Еще раз созвал сотоварищей по несчастью и спросил: «Чо делать с ГЭС?» Обсудили и решили, раз Рубикон пройден, действовать в моем стиле, не дожидаясь реакции сверху. Поинтересовался у Чонга, тот ответил, нет проблем, бомба заложена так, что не извлекут и не обнаружат, на скале жук, созерцающий плотину, все под контролем. Восьмое чувство посоветовало мне обождать со взрывом.

Изучил птичку. При объеме четыреста пятьдесят тысяч кубов всего две тысячи кэмэ дальности полета на собственных баках, и это при половинной полезной нагрузке. Нам бы что-нибудь вроде «Гинденбурга», который отмахивал до десяти тысяч кэмэ без дозаправки и даже раз пересек Тихий океан. Потому и несли в подбрюшье цистерну, которую потихоньку опустошали дизеля и нагреватель газа.

Степи сменились русскими лесами. Среди лесов иногда мелькали поля, деревушки, городки да маковки церквей. Сколько легенд сложили местные жители, разглядывая диво дивное меж низких осенних облаков. Прошли Волгу, я подумал, где сейчас де Бернье, куда он смог дотянуть с двумя провожатыми в чужой для себя стране и почти не зная языка. Французское посольство в Москве не получило о нем никакой информации.

Над Европой едва ползли. Цистерну давно сбросили. Топливо кончалось, отключили горелку подогрева воздуха, потеряли вертикальный маневр с поиском попутного ветра. Чтобы компенсировать падение подъемной силы, вниз полетел весь аварийный балласт, а две камеры, рассчитанные на горячий газ, заполнились гелием.

Города стали чаще, лесов меньше. С крепостных стен несколько раз пытались стрелять вслед из мушкетов.