Юдина и сама не знала. Она помнила, как сама себе говорила тогда на смотровой площадке, что это была их первая и последняя встреча, что сейчас Артём отвезёт ее домой и этот странный день с бандитами, погонями и похищениями наконец-то закончится для неё. Как потом сама убеждала себя в том, что ей не нужен никакой бандит со своими свиданиями, пусть он валит к своим проституткам, что ей такое не надо. И тут все как-то само закрутилось… И вот, пожалуйста, она встречается с этим человеком, которого не хотела видеть никогда больше в жизни после их первой встречи.

— Все правда так серьёзно?

— Ну… д-да, — несмело ответила Даша.

— Ты ему веришь? — тихо спросил дед.

Она согласно кивнула. Уж на этот вопрос она в ответ соврать просто не могла.

— А я могу ему доверять?

Даша вздрогнула, услышав его вопрос. Она-то ждала, что ей сейчас как минимум устроят допрос в лучших традициях НКВД с последующей лекцией о том, как себя должны и не должны вести приличные девушки, а вместо этого она слышит вопрос, который совсем не ожидала услышать. Так неужели и вправду они смогут обойтись без скандала?

— Да, — незамедлительно ответила она и для убедительности снова кивнула.

— Ох, была б здесь мать, что б она тебе устроила, — вздохнул дед.

Да, мать бы устроила. И концерт, и показательную порку, и ещё что-нибудь вроде временного домашнего ареста в воспитательных целях. В последнее время Даше удавалось избегать этого только из-за влияния дедушки, который пытался разрешить все их конфликты мирным путём, но все равно мама не одобряла того, что она водится черти пойми с кем и шастает по своим наркоманским концертам. Услышь ее мама заявление Князева, то точно бы устроила им обоим хорошенький разнос — без вмешательства милиции бы точно не обошлось.

— Ладно, идите. Ты уже вон какая взрослая вымахала, уже и не удержишь. Да и получится разве…

— Спасибо, дедуль! — Даша радостно кинулась обнимать деда и повисла у него на шее.

— Но чтоб потом рассказала мне все, чего я не знаю.

— Ты лучший!

— И вернись в университет…

Через пару минут после договора с дедом о том, что он сам все объяснит маме, быстрых сборов вещей и тихих перешёптываний о состоянии Князева в ее комнате Даша вышла из подъезда вместе с Артёмом, который нёс спортивную сумку с ее вещами. Девушке не терпелось поскорее убраться отсюда, чтобы наконец-то остаться с ним наедине. В тот момент она ещё не знала, что это был последний раз, когда она была у себя дома — после этого, она лишь однажды заезжала забрать кое-какие вещи.

Осмотревшись по двору, она поняла, что не видит нигде знакомую девятку Сереги; шашечек такси тоже нигде не было видно. Только Юдина хотела спросить, на чем они уедут, как Артём достал из кармана куртки ключи и стоявшая недалёко от них серая девятьсот сороковая Вольво пикнула сигнализацией.

— Серьезно? — Даша подавилась воздухом, видя совершенно новенькую машину перед собой. — Твоя?

— Ещё вчера купил, забыл похвастаться, — Артём галантно раскрыл переднюю пассажирскую дверь перед ней и жестом пригласил сесть, а затем через заднюю закинул внутрь сумку. Усевшись за руль, посмотрел на Дашу и спросил: — Нравится?

— Это мечта, Тём! Просто нет слов!..

— Ну раз нет слов, то иди сюда.

Князев положил ладонь на ее щёку и притянул к себе, увлекая в поцелуй. Он целовал страстно и жадно, так, будто они виделись не вчера, а давным-давно и он изголодался по ее поцелуям. Так, будто боялся, что целует ее в последний раз, поэтому хотел насытиться ею сполна. Хотя, кто знает — с такой жизнью, как его, любой раз может оказаться последним…

— Так значит, квартира? — любопытно спросила Даша, когда они отъезжали со двора. — Опять в то тайное местечко, где мы прятались от гнева Карима?

— Нет, я же говорил, это только в крайних случаях.

— А что тогда? К тебе домой?

— Ну да, как же, — хмыкнул Артём. — Снял квартиру. Двушка с хорошим ремонтом и видом на парк. Сейчас приедем и все сама увидишь. Хотя, если честно, мне на вид плевать. Главное…

— А кто оплачивать ее будет? — перебила его Юдина, так и не дослушав, что же было главным для парня. — Если ты не забыл, то я вообще-то работаю просто так, в счёт уплаты долга.

— Ну, вообще-то, долг уже погашен. Так что…

— Погашен?! И как давно? Ты вообще собирался сказать мне об этом?

— Твой долг погашен ещё недели две назад — зарплата за два месяца плюс процент от продаж нескольких объектов полностью покрыли весь долг. За две недели у тебя уже накапала зарплата, так что мы тебе все выплатим. А за то, что не сказал, ты извини — я совсем замотался и забыл. Если хочешь, можешь продолжать работать в конторе, но теперь с приличным окладом. Если нет, то можешь уходить — как пожелаешь.

По его голосу Даша догадалась, что он не хочет, чтобы она уходила. Да и она сама понимала, что кто-то должен следить за Ковалевым, а кто, как не она, может отлично с этим управляться. Да и к тому же теперь все эти разборки с Виктором Геннадиевичем стали для нее личной темой, затронули ее жизнь, так что просто так бросать она это не собиралась.

— Куда я теперь от вас денусь, — улыбнулась она. — Не дождётесь.

— А за деньги не волнуйся, — Артём, явно довольный ее ответом, подмигнул девушке. — У меня за время работы на Афгана нормально скопилось, так что надолго хватит. Машина, квартира — это только лишь начало… Или ты хотела пожить у меня, чтоб нормально познакомиться с мамой?

Даша прыснула со смеху, услышав его вопрос. Да уж, знакомство вышло просто ужасным. Притащить посреди ночи ее сына, всего в крови, с ножевым… Это ведь худший из всех возможных сценариев знакомства с родителями парня.

— Знаешь, — следом за ней усмехнулся Артём, — я хоть и хотел познакомить тебя с мамой, но не думал, что это произойдёт в такой обстановке.

— Да я вообще-то тоже не так планировала знакомить тебя со своей родней, — проговорила насмешливо Даша. — Сначала приволок меня домой рано утром, смутив маман. Теперь заявил деду, что увозишь меня из дома. Так что счет равный, один-один.

Артем тихо рассмеялся, тронутый справедливым обвинением. Потом замолчал, сосредоточенно глядя на дорогу и задумчиво закусив нижнюю губу. Спустя несколько секунд молчания, не отрывая взгляда от дороги и светофоров, серьезно спросил у нее:

— Даш, я тебе поражаюсь,