Первая серьезная публикация Гольдебаева состоялась в 1903 году после того, как он отправил в редакцию журнала «Русская мысль» на имя А. П. Чехова рассказ «В чем причина?». Отредактированное Чеховым произведение увидело свет на страницах этого авторитетного в те годы издания. Еще одной площадкой для оттачивания литературного мастерства начинающего писателя стал сборник товарищества «Знание», в котором в 1910 году была опубликована повесть «Галчонок»; М. Горького можно назвать вторым наставником начинающего писателя. В 1910–1912 годах Гольдебаев был редактором «Самарской газеты для всех» и выпустил несколько книг[466]. На протяжении ряда лет он состоял в переписке со многими литераторами, будучи лично или заочно знакомым с А. Р. Крандиевской, В. Г. Короленко, А. И. Куприным, М. А. Кузминым, З. Гиппиус, Вяч. И. Ивановым и др. В поисках своего литературного стиля Гольдебаев прежде всего опирался на опыт предшествующей и современной ему реалистической литературы, но ощущение недостаточности художественных средств реалистического письма и новые символистские веяния нередко заставляли его обращаться к опыту других литературных направлений, в том числе и модернистского лагеря. Одним из главных итогов этих поисков стало собрание сочинений Гольдебаева в трех томах, вышедшее в Санкт-Петербурге в 1910–1911 годах. Первый том — в издательстве «Знание», третий — в издательстве М. И. Семенова. Про второй известно, что он был переиздан в 1916 году в Петрограде и вышел в издательстве М. И. Семенова под заглавием «Чужестранный цветок».

А. П. Чудаков отмечал, что Гольдебаеву так и не удалось избавиться от тех ошибок, на которые ему указывал Чехов (при редактировании рассказа «В чем причина?» он предостерег писателя от «пристрастия к разного рода литературным красивостям»[467]), а позже и Горький[468]. Об этом же говорил рецензент первого тома «Рассказов» Гольдебаева Ф. Д. Крюков:

И чего только нет в этом раздолье словесности: и властный голос святой плоти, и темь, провалы, изгибы, извивы, изломы… ‹…› Героиня «вырешает» вопрос о поездке в Австралию, «задумчиво внюхиваясь в какой-то желтый цветок» ‹…› Когда героиня любуется на свое отражение в воде, оно «кажет ей белые зубы в пунцовом атласе»[469].

Спустя несколько лет М. Горький напишет Гольдебаеву:

Посылаю Вам оттиски Ваших рассказов, читал их дважды и нахожу: они нуждаются в сокращениях ‹…› Сделайте это по методу «чтобы словам было тесно, мыслям — просторно». Очень прошу, это равно полезно и в Ваших интересах, и в интересах читателя[470].

В 1923–1924 годах Гольдебаев работал разъездным корреспондентом. Умер писатель в 1924 году в Курской губернии[471].

Тематика произведений Гольдебаева широка (изобретательство, дружба, «еврейский вопрос» и т. д.), но зачастую тесно связана с вопросами семьи и брака. При этом женщины практически никогда не были главными героинями произведений Гольдебаева, но, занимая второстепенную позицию, оставаясь в тени и выступая в качестве объекта, а не субъекта речи, во многом задавали главные сюжетные линии.

Настоящая статья посвящена анализу женского образа в рассказе Гольдебаева «Мама ушла», увидевшем свет в первом томе собрания сочинений писателя в 1910 году. Интерес к этому произведению во многом объясняется тем, что оно до сих пор находилось вне поля зрения литературоведов. Так, первый исследователь, обративший внимание на личность Гольдебаева, А. П. Чудаков, лишь упоминает этот рассказ. С машинописным наброском рассказа, который хранится в РГАЛИ[472], до сих пор ознакомились только А. П. Чудаков и автор этой статьи. Таким образом, данное исследование представляет первую попытку интерпретации рассказа «Мама ушла».

Сюжет его таков. Рассказчик и одновременно главный герой произведения, управляющий банком Диомид Адрианович Прахонин, в ресторане знакомится с неким Сергеем Петровичем Паули, который очень быстро становится ему добрым приятелем. Во время очередной прогулки Сергей Петрович признается, что «полюбил детьми любоваться», особенно одной «прелестной вострушкой лет пяти, очаровательной, как ‹…› купидончик»[473]. Когда Диомид увидел в сквере девочку, то ему до боли показались знакомыми «рост малютки, фигурка, жесты, пышное платьице, шляпка с огромными полями, ажурные чулочки…»[474]. Сергей Петрович и девочка «оживленно разговаривали, забавлялись какой-то игрушкой, рассматривая ее поочередно, передавая из рук в руки»[475]. С этой же игрушкой-книжечкой девочка периодически бегала к своей матери. Диомид вспомнил, что видел эту женщину и ребенка около месяца назад «издали и мельком на опушке рощицы, когда ехал на дачу»[476].

Последняя встреча Прахонина и Паули состоялась на ветхой терраске дворянского клуба. Паули рассказал историю любви якобы своего друга, а потом исчез. Вместе с ним исчезла и соседка по даче Диомида. Чуть позже Диомид выяснил, что малютка играла не простой книжечкой, а «воровским словарем», понять зашифрованные записи которого не каждому под силу. Это и было средством общения между возлюбленными, а девочка выступала своего рода связистом. В итоге «милый купидончик» выполнил свою миссию и остался один, ежеминутно повторяя: «Мама усла-а…».

Важно отметить, что «Мама ушла» — не единственный рассказ Гольдебаева, в котором мать не является главным действующим лицом, но образ ее становится сюжетообразующим. Так, годом позже в третьем томе собрания сочинений писателя был опубликован рассказ «Гномы». Согласно его фабуле, жена ушла от мужа, «вельможи и богача», уделявшего много времени своей работе. В прощальном письме женщина назвала себя «преступной, похотливой», недостойной называться женой и матерью и т. д. Четырехлетняя дочь Софья осталась с отцом. Вскоре девочка забыла мать, а вот отцу справиться с утратой было не под силу. Один его знакомый, безумный скульптор Павел, предложил переехать всем вместе в сказочный замок, где они вновь обретут счастье. На новом месте жизнь начала налаживаться: девочка играла в саду с гномами, которых вырезал из камня Павел, а отец радовался, глядя на смеющуюся среди каменных уродцев дочь. Но этому счастливому забвению скоро пришел конец: девочка заболела и умерла. Не выдержав нового горя, ее отец сошел с ума и свел счеты с жизнью.

Обращение к теме матери, оставившей своего ребенка, в творчестве Гольдебаева неслучайно и во многом является приметой времени. Яркий образ Анны Карениной, созданный Л. Н. Толстым, задал определенный тренд, которому стали следовать и другие писатели. Отметим, что образу «плохой» матери Анны («плохой», конечно, с оговорками, учитывая всю сложность проблематики романа) противопоставлены два женских образа, наиболее приближенных к толстовскому идеалу матери — Долли Облонская и Кити Щербацкая. Образ Кити Толстой сопоставлял и одновременно противопоставлял образу Анны Карениной. Например, характеризуя красоту обеих словом «прелесть», в первом случае он имел в виду святую природу красоты Кити, «ассоциируемой с католической Мадонной либо, согласно Платону, с Афродитой Уранией, но еще в большей мере — с иконой Божией Матери»[477]. «Прелесть» же Карениной другая — «бесовская», а ее образ дисгармоничен, потому