Письмо только на литературные темы, с комментариями, свводными эпиграфами, с прозой, стихами и с романсами, сочиненнымикорреспондентом самостоятельно и посвященными адресату

Эпиграфы

«Иногда хочется кричать, да хорошее воспитание непозволяет».

(«Путешествие дилетантов»)

«Встретив бритоголового, не проси одолжить у него прическу».

(вьетнамская пословица)

«Пес хотел немножко кушать, потому что был живой».

(А. Иванов)

Читая В. Сидорова «Семь дней в Гималаях»:

«В борьбе с самим собой еще никто и никогда не обреталспасения. Ибо идут вперед только утверждая, но не отрицая».

Ну да! Я с собой и не борюсь, ага!

«…ломай вырастающие перегородки условного между тобой илюдьми. Надо открыть все лучшее в себе и пройти в храм сердца другого. В себенайти цветок любви и бросать его под ноги тому, с кем говоришь».

Вообще-то у меня сердце постоянно болит из-за тебя. И этивсякие ситуации — для меня — вовсе не главное: пришло — уйдет.

«…Не тот любит, кто несет свой долг чести и верности. Нотот, кто живет и дышит именно потому, что любит и радуется, и иначе не может».

Так что — мои письма уже в Индии читали? И В. Сидоровупередали?

«…Как только ты почувствуешь, что сердце твое живет в моем имое — в твоем, что рука твоя — в моей руке, ты уже и думать не будешь осамообладании как о самоцели. Ты будешь его вырабатывать, чтобы всегда бытьготовым выполнить возложенную на тебя задачу. И времени думать о себе у тебя небудет. Если ты живешь в полном самообладании, ты всегда держишься за мою руку.И все твои дела — от самых простых и до самых сложных — я разделяю с тобой».

Я могу! Я могу не думать о себе, поэтому я так часточувствую твою руку, потому и живу. Только ты не отбирай ее, пожалуйста, ладно?

«…Одной готовности, как таковой, мало. Предполагается еще иверность Учителю и его словам…»

Тут ты можешь быть спокоен. Не каждое тобой сказанное словоприму, да тебе чтоб каждое — и не надо, а про верность тебе — тут все. На самом«гималайском» уровне. Ладно, поживешь — увидишь. Что кулаком-то по грудистучать?

«…Всякая разлука только до тех пор мучительна, пока учеловека не созреет сила духа настолько, чтобы посылать творческий ток любвисвоему любимому… Ежедневная радостная мысль о человеке равняется постройкерельсов для молниеносного моста, на котором можно научиться встречаться мыслямис тем человеком, о котором будешь Радостно, чисто, пристально и постояннодумать…»

Все так и есть — точь-в-точь! Просыпалась с этим: «Егор, ялюблю тебя!» Сейчас «радостно» — бывает не часто. Нет, я и сейчас могу вдругликующе к тебе: «Егорушка!» Только — редко. А сосредоточиться на тебе — яэтого, в общем-то, лишена: я сосредоточилась на тебе однажды, а после этого таки не «рассосредоточилась». я только с тобой, каждую минуту.

«…Еще и еще раз уложите во все складки вашего сознания нераз сказанные слова: Если сердце ваше чисто — никакое зло не может коснутьсявас».

В общем-то, соответствует моему: жить так, чтобы передЕгором не было стыдно.

Можете плакать, можете смеяться: У меня есть конь, которыйночью поет. Мелодии у песни нет. Слов у песни нет. Даже самого коня нет. Авсе-таки тому лучше живется, У кого есть конь, который ночью поет. (ОярВациетис)

Мой-то конь поет и днем, и ночью. Его песни я воспринимаю ввиде боли около сердца, немного правее. И всегдашним там сквознячком (может, уменя душа — как раз в том месте и находится?) Понимаешь, иногда вздрагиваю иоглядываюсь: так явственно слышу твой голос. Что — голос? — я вдруг рядомпочувствую твое дыхание, чуть подниму руку — дотронуться — опущу тут же, неприкоснувшись, а ладонь ощущает — понимаешь, все равно ощущает прикосновение.Ну что мне — перекреститься, что ли, в эти секунды? Так это очень часто бывает.Все время подряд креститься, что ли?

По этому поводу я поднимаю бунт на корабле, я вырываюсь напалубу, лезу на мачту и поднимаю черный флаг! А на нем с одной сторонынаписано: «Люблю Егора», а с другой — то же самое. Я немного там еще посижу,покричу, отведу душу, ладно? Мне — в море — всегда вспоминается — детское,асеевское:

Не верю ни тленью, ни старости, Ни воплю, ни стону, нитлену! Вон ветер запутался в парусе, вон — волны закутались в пену! А мы — наволне покачаемся, посмотрим: что будет, что станет. Ведь мы никогда некончаемся, мы — воль напряженных блистанье. А если минутною робостью скуют нассердца с берегами — вскипим! И над синею пропастью Запляшем сухими ногами.

Сейчас для выкрикивания с мачты я бы что-нибудь получшемогла подобрать, но я же говорю: вспоминается то, что с детсада было в душе,тебя ждало- дожидалось.

1.

По чьему, по какому, скажи мне, наитью,

Видно, этого я никогда не пойму,

Кто-то крепко связал нас невидимой нитью?

Нет! Он сердце мое привязал к твоему.

2.

Ведь все могла ты, ведь сумела

И нестерпимое перетерпеть.

Сгореть? Дотла? Нет, нет! Не дело.

Не сметь, несчастная! Иль сметь?..

3.

А я была горой могучей.

Мне все иные — не под рост.

Но налетела страсть как туча

И я — пылинка?.. Вот вопрос!

Ты Зороастр? Ты Заратустра?

Ты жрец огня Иль хладный маг?

Ты кратер пламенного чувства?

Игрок, обдумавший свой шаг?

Владеешь силою огромной,

Меня сломившей навсегда.

Так кто же ты? Волшебник темный

Иль счастья светлая звезда?

4.

Ни видеть не должна я, ни внимать

Тем звукам голоса. Они, как волны,

Захлестывают. Мне не удержать

Здесь на плаву корабль, смятенья полный.

Да! Мне спастись, увы, уж не дано.

«Титаник» мой идет на дно.

5.

Какой сегодня ветер на Неве!

Он в ярости сейчас фонарь сорвет.

Не удержать берет на голове.

Шторм стонет, воет, озверев ревет.

Неистовствует, волны гонит вспять,

Они вздымаются за парапет.