— Они выпустили его через два года! — воскликнул Дики. — Это произвол!

— Должно быть, за примерное поведение, — сказала Клэр.

— А я предпочел бы, чтобы он оставался там!

Неужели им больше не о чем разговаривать? Неужели нет других новостей? Может, например, у кого-нибудь обнаружили рак или стало известно о незаконнорожденном ребенке? Это напоминало ей ситуацию перед тем, как Льюиса посадили: все каникулы только и было слышно, что о Льюисе Олдридже, и при этом ничего умного или доброго, одни сплетни и осуждение.

— Мне кажется, вы бы вечно держали его в тюрьме. Он ведь никого не убил!

Она произнесла это с жаром, но она не должна была участвовать в этом разговоре — Тамсин с интересом посмотрела на нее, оторвавшись от своего журнала.

— Помолчи, Кит, тебя никто не спрашивает, — сказала она.

— Собственно говоря, — отозвалась Клэр, — такой человек никому и нигде не нужен, разве не так?

Какая широта взгляда, какая замечательная широта взгляда! Если человек не нужен никому и нигде, то куда же ему деться? Кит представила длинные ряды домов, где размещаются те, кто никому и нигде не нужен, и ей захотелось немедленно уйти туда. Повисло молчание. Тамсин продолжала шелестеть страницами, но через некоторое время она подняла голову.

— Папа, — праздным тоном начала она, — а не мог бы ты действительно найти ему какое-то место в конторе на карьере или еще где-нибудь? Что-нибудь малозначительное. Тогда и мистер Олдридж будет доволен, и ты не станешь слишком переживать.

— Я и сам думал сделать что-то в этом роде, хоть и чертовски неохота.

Тамсин отхлебнула хереса.

— Так я ему сейчас позвоню, ладно? Думаю, ты мог бы встретиться с ним завтра утром.

Она поднялась и направилась к телефону, а Дики не стал ее останавливать. Кит смотрела ей вслед, а потом услышала, как та сняла трубку. Если бы она была старше, если бы была блондинкой или просто привлекательной, возможно, она тоже смогла бы найти ему работу и потом позвонить, чтобы сказать ему об этом, а не оставаться незаметной тенью. Было слышно, как Тамсин смеется своим светским смехом, а потом она вернулась в комнату, улыбаясь сама себе, а Кит поймала себя на том, что завидует сестре, и устыдилась этого.

— Я говорила с мистером Олдриджем. Он остался ужасно доволен. Спасибо тебе, папа. Господь завещал нам прощать, — подытожила она.

— Моя славная девочка, — сказал Дики и поцеловал ее; Клэр продолжала рукодельничать, не поднимая головы, а Кит так и сидела на своем месте. — Хорошая девочка, — повторил он, погладив ее по щеке.

Тамсин заехала за ним, она остановила машину у дорожки, ведущей к его дому, и просигналила; Льюис спешно схватил одной рукой тост с тарелки, другой — свой пиджак и побежал к машине. Утро было прохладным и верх на «остине» был поднят.

— А теперь не дуйся и постарайся не казаться эксцентричным.

Он поправил галстук и улыбнулся: так вот каким он не должен быть — эксцентричным. Она была сама доброжелательность, и не заразиться этим было невозможно. Теперь ему было легче находиться с ней в машине, потому что у нее поверх платья был надет кардиган, и ее голые руки уже не смущали его. Ее ноги были полностью закрыты длинной юбкой, а утренняя прохлада и сам факт, что это было именно утро, делали обстановку менее напряженной, чем она могла быть в другое время суток. Впрочем, ее шарм остался прежним, как и заговорщические взгляды, которые она с улыбкой бросала на него.

Контора карьера находилась в двадцати минутах езды от деревни; ее построили немецкие пленные, а ютилась она на самом краю котлована. Казалось, что сильный ветер вполне в состоянии сдуть ее вниз. «Возможно, именно на это Дики и надеялся», — подумал Льюис. Тамсин по широкой дуге подкатила к входу и остановилась.

— Не бойся. Знаешь, папа не такой уж плохой. Я подожду тебя.

Когда Льюис выбрался из машины, Тамсин включила радио — это был Фэтс Домино[13]с песней «Черничный холм», которая звучала просто здорово. Льюис с большим удовольствием остался бы здесь вместе с ней торчать под солнцем, чем идти в контору и разговаривать с ее отцом. Он поднялся по металлическим ступенькам к двери, постучал и вошел внутрь.

За столом сидел мужчина неопределенного возраста. Он был в очках, приглаженные волосы были зачесаны набок. Он поднял глаза.

— Льюис Олдридж? — Это прозвучало как обвинительный приговор. Льюис кивнул. — Мистер Филлипс. Здравствуйте. — Он привстал и карандашом указал на следующую дверь. — Мистер Кармайкл ждет вас.

Он сказал это с таким почтением, и Льюис подумал, что тот сейчас отдаст честь в сторону закрытой двери. Он постучал, ощущая строгий взгляд мистера Филлипса, который снова сел и, не сводя с Льюиса глаз, прокашлялся.

— Войдите!

Льюис открыл дверь.

— Льюис. Филлипс! — рявкнул Дики. — Зайди, пожалуйста!

Филлипс сорвался со своего места, как какой-то диккенсовский персонаж, и пулей проскочил мимо Льюиса в кабинет. Дики стоял у окна в своей обычной позе — заложив руки за спину. Льюис уже давно не видел таких людей, как Дики, а возможно, таких людей и вовсе больше не существовало. Его форменный пиджак, его красное лицо, скрип его туфель, когда он приблизился к Льюису, — все это выглядело просто комично.

— Как Джилберт? Элис?

— Все прекрасно. Спасибо, сэр.

— Теперь так. Твой отец говорил со мной, и я попросил мистера Филлипса подыскать здесь что-нибудь для тебя. Филлипс?

— На картотеке, — сказал Филлипс, и Льюис кивнул — «картотека» звучало неплохо, он с этим справится.

Дики кивнул Филлипсу, и тот двинулся к Льюису и остановился, лишь подойдя к нему вплотную.

— Несерьезного отношения я от вас не потерплю, — сказал он.

То, как он это сказал, могло бы показаться забавным, но, судя по тому, как близко подошел к нему Филлипс и как из другого конца комнаты за ними следил Дики, все это на самом деле было далеко не так. Присутствие Дики действовало на Льюиса угнетающе, он вспомнил, что всегда ненавидел его и изо всех сил постарался об этом забыть.

— Конечно, сэр, — сказал он.

— Вы будете на испытательном сроке, — продолжал Филлипс, и Льюис ощутил, как плохо пахло у него изо рта, а также запах масла для волос. — По распоряжению мистера Кармайкла. Жду вас в понедельник, ровно в девять утра, тогда и покажу вам все подборки. Все понятно?

— Благодарю вас, — сказал Льюис.

Они еще раз обменялись взглядами, после чего Филлипс вышел, закрыв за собой дверь. К Льюису подошел Дики.

— Знаешь, я не часто беру на работу молодых людей прямо из тюрьмы. — Он помолчал. — Я хочу, чтобы ты совершенно четко понимал, что делаю я это исключительно ради твоего отца, который уже так долго работает на меня. Я надеюсь, ты понимаешь, что это значит для него?