дальнейшем вас опознать. Я и не стану приводить этих свидетелей в суд, это бесполезно. Но я ведь нашел в вашей квартире атрибуты этого маскарада. Вот эти детали – длинную бороду, волосы до плеч – свидетели вполне могут опознать. И это станет доказательной базой обвинения по последнему эпизоду ваших преступлений. Это, а также файлы, найденные в закрытой части вашего компьютера. В этих файлах имеются тексты всех выступлений Точилина по защите «дома Воротынского». О, вы тщательно подготовились к этому убийству! Вы знали о своей жертве почти все! Когда вы пришли с Точилиным к нему домой, вы сразу потребовали показать вам ту самую статью, отрывок из которой хотели использовать как «предсмертную записку». Незаметно от хозяина квартиры вы выдернули из статьи нужную страницу и сунули ее себе в карман. Затем вы захотели немедленно посетить объект, о котором шла речь. И снова Точилин не смог вам отказать, хотя было уже поздно. Не смог, потому что вы обладаете гипнотическим воздействием и можете действовать на слабых людей… Когда вы привели вашу жертву в «дом Воротынского», остальное стало делом техники. Вы слегка прижали сонную артерию краеведа, и он на несколько минут потерял сознание. Этих нескольких минут вам хватило, чтобы перекинуть через балку заранее приготовленную веревку, завязать на шее жертвы петлю и затем подвесить жертву на балку. На балке остался след от веревки, и эту самую веревку мы обнаружили в кладовой в вашей квартире.

Гуров сделал паузу. Он ждал, что обвиняемый будет протестовать, оправдываться, но Тишинский молчал. Его лицо подергивалось, как от нервного тика, губы кривились, но он молчал. Ему было нечего сказать.

– Вот и все, Лев Борисович, – сказал Гуров, обращаясь к адвокату. – Допрос окончен. Теперь ваш клиент отправится в СИЗО, мы будем составлять против него обвинительное заключение, а вы можете готовить возражения на наши доводы. Но составление обвинения будет проходить уже без меня. Думаю, майор Ганчук с этой задачей успешно справится самостоятельно. Я отправлюсь домой. На сегодняшний московский поезд я уже опоздал, так что уеду завтра утром. Прощайте, господин Гольдберг!

– А мне кажется, нам еще рано прощаться! – заявил защитник. Он тоже выглядел растерянным, но явно не собирался отказываться от борьбы. – Я продолжаю утверждать, что мой клиент не виновен ни в одном из преступлений, о которых сегодня шла речь. Что вы скажете, если завтра, пока мой клиент будет находиться в СИЗО, произойдет новое убийство, связанное с похищением картин?

– Это, безусловно, будет очень сильный аргумент для защиты, но я вам не советую к нему прибегать, – то ли в шутку, то ли всерьез ответил Гуров. – Это все же преступление, с этим не стоит шутить. Советую воспользоваться другими доводами. – И, не дожидаясь появления конвоя, он вышел из кабинета.

Глава 28

Поезд на Москву, о котором говорил Гуров, уходил в восемь часов утра, поэтому сыщик решил с вечера собрать вещи, чтобы утром только побриться, позавтракать и сразу отправиться на вокзал. Он так и сделал и, полностью готовый отправиться утром в путь, лег в постель.

Он уже засыпал, когда его разбудил телефонный звонок. Звонил майор Ганчук. «Странно, однако, – подумал сыщик. – Первый час ночи, а он вздумал звонить…»

– Что случилось, Николай Васильич? – спросил он.

– Беда, Лев Иванович! У нас новое убийство! Я не знаю, что и думать! То ли Гольдберг с катушек съехал – решил такую штуку устроить, чтобы спасти своего клиента, – то ли он прав и Тишинский вообще ни при чем!

– Ты расскажи толком, что случилось! Озвучь факты, а выводы будем делать потом.

– Хорошо, рассказываю факты. Четверть часа назад мне позвонил дежурный. Он рассказал, что в управление явилась жена журналиста Владимира Гришина – растрепанная, одетая наспех и вообще вне себя. Она сказала, что к ним домой явился неизвестный с карабином в руках, выстрелил в Гришина и тяжело его ранил. Затем похитил картину Закатовского, которая висела у Гришина в кабинете. Вот так, Лев Иванович! Я думаю, надо проверить, где сейчас находится Лев Гольдберг, и если его нет дома, немедленно объявить его в розыск! И объявить план «Перехват»!

– Погоди, Николай, не надо никуда звонить и ничего объявлять. Если ты позвонишь Гольдбергу, ты его сильно обрадуешь. Получится, что мы поверили его словам. Скажи, а почему ты говорил об убийстве, если Гришин всего лишь ранен?

– Ну, это я просто неточно выразился, – начал оправдываться майор. – У нас раньше были одни убийства, вот я так и сказал. И жена говорит, что рана тяжелая, Может, и правда это убийство…

– В какую больницу отвезли Гришина?

– В центральную областную.

– Дай мне телефон приемной. И на всякий случай телефон главного врача.

Ганчук, повозившись некоторое время, сообщил сыщику требуемые номера телефонов и спросил:

– Ты сейчас куда, в управление? Я уже оделся, еду туда. Буду создавать группу для немедленного поиска и задержания преступника.

– Нет, группу пока создавать не нужно. А что касается меня… Я сейчас решу, куда лучше поехать.

Он выключил телефон и стал быстро одеваться, при этом не переставая обдумывать ситуацию. Он был рад, что он сейчас здесь, в гостиничном номере, один, а не в кабинете с Ганчуком и другими коллегами. Там бы он не смог ничего обдумать. А здесь, стоило сыщику вспомнить и сопоставить некоторые факты, как у него в мозгу сверкнула догадка. А спустя еще несколько мгновений эта догадка превратилась в твердую уверенность. Картина случившегося этой ночью явилась ему, словно он увидел ее своими глазами.

Можно начинать действовать, но сначала необходимо справиться о состоянии здоровья редактора Гришина и о характере полученного им ранения. Гуров позвонил в больницу. Как водится в таких местах, ответили ему не сразу. Но наконец недовольный голос дежурной медсестры произнес: «Больница!» Гуров представился и заявил, что ему срочно нужно связаться с врачом, который осматривал поступившего недавно раненого. Твердость и требовательность сыщика произвели впечатление на медсестру, и вскоре его связали с дежурным врачом. От него сыщик узнал, что рана, полученная Владимиром Гришиным, не относится к числу тяжелых – редактор ранен в плечо.

– Крови он много потерял, правда, – сказал дежурный врач. – Мы сейчас делаем переливание. К счастью, у него распространенная группа. Пулю мы извлекли. Дальше последует обычное лечение.

– Есть ли опасность для жизни? – спросил Гуров.

– Если вдруг начнется воспаление… Но мы этого, конечно, не допустим. А так опасности для жизни нет. Завтра с ним можно будет увидеться.

– Приятно это слышать. Значит, вы извлекли у него из плеча пулю?