– Они тебе ничего дурного не сделают.

– Откуда ты знаешь?

– Я им запретил.

Однако Абита замерла, не сводя с волков глаз, и через пару минут звери скрылись среди деревьев.

Абита с облегчением перевела дух.

– Ты можешь разговаривать с ними?

– В какой-то мере, – пожав плечами, ответил Самсон и заглянул через ее плечо в Библию. – А это – слова вашего бога?

– Да, – кивнула Абита. – Его преподобие пожаловал мне освобождение от посещения воскресных служб, а взамен взял с меня обещание читать хоть по полудюжины стихов в неделю. И, насколько я его знаю, без вопросов о прочитанном дело не обойдется.

– Чему же ваш бог учит? Что говорит?

– Много хорошего говорит. Однако все вместе порой здорово сбивает с толку. К примеру, отчего Бог позволяет Дьяволу души людские губить?

– Ты постоянно поминаешь то дьяволов, то богов. В чем между ними разница?

– Тут все просто, – отвечала Абита. – Боги благожелательны, заботятся о верующих в обмен на усердное поклонение. Ну, а от дьяволов – только напасти да муки.

– А если дело гораздо сложнее? – возразил Самсон. – Отчего бог не может быть и заботливым пастырем, и погубителем? И вознаграждать, и насылать невзгоды? Разве ваш бог делает только добро?

Абита хотела было ответить «да», но вспомнила о книге в руках и призадумалась.

– Нет. Пожалуй, нет. Наш Господь… Он и потоп на весь мир устроил, и моровые поветрия сколько раз на нас насылал, а тех, кто перед Ним провинится, обрекает на вечные муки. Может быть, все дело в том, кто как бога для себя понимает.

– Выходит, ваш бог – погубитель, – подытожил Самсон, явно обрадованный услышанным.

– Да, случается и такое. Сказано: пути Господни неисповедимы, – подтвердила Абита и захлопнула Библию. – Одним словом… путаницы во всем этом хватает.

– А может, у бога просто много сторон? – с надеждой предположил Самсон. – Хм-м-м… Ты приносишь мне жертвы, а я ращу кукурузу, забочусь о тебе в обмен на поклонение. Может, я все-таки бог? Твой бог?

Абита расхохоталась.

– Если бы все было так просто! Бога понять мне всегда было нелегко. С одной стороны – языческие науки матери, с другой – отцовские путаные, противоречивые взгляды на христианство… порой я вообще не знаю, кто он такой, наш Бог.

– А зачем только одним ограничиваться? – удивился Самсон.

Абита умолкла. Ответа у нее не нашлось: над этим вопросом она никогда всерьез не задумывалась. Помнится, мать нередко говорила об Иисусе и мире духов как чем-то едином, взаимосвязанном…

– Как по-твоему, сколько на свете богов? – спросила она.

– Не так много, как прежде, – откликнулся новый голос.

Обернувшись, оба увидели Леса. Прислонившись спиной к дальнему столбику крыльца, скрестив на груди руки, опоссум сверлил их хмурым, недобрым взглядом.

Выкусив из шерсти под мышкой клеща, Лес с хрустом разжевал его и проглотил.

– И если Отец в скором времени не возьмется за ум, – ожесточенно добавил он, – станет еще одним меньше.

Выйдя на общинную площадь, Абита быстро прошла мимо позорного столба. В ростовых колодках, согнувшись, мучилась Эстер Холлистер. Колени ее тряслись, будто она в любую минуту готова упасть. «Сколько ж несчастная здесь простояла?» – подумала Абита, но остановиться не осмелилась: еще немного, и опоздания к началу службы не миновать.

– Абита!

Поравнявшаяся с нею Хелен двинулась рядом.

– Абита, должна тебя предупредить…

Но тут Хелен осеклась и уставилась на Абиту во все глаза.

– Что стряслось? Опять волосы? – всполошилась Абита и поспешила проверить, не выбился ли из-под чепца непослушный локон.

– На тебя… на тебя поглядеть… ты же просто сияешь! – изумленно, но с радостью пролепетала Хелен.

«Сияю? – подумала Абита, чувствуя, как кровь приливает к щекам. – Вот это новость».

Разумеется, она не пожалела сил, постаралась, отмылась сама и отстирала платье, и наконец-то нашла время заштопать прорехи в юбках и во всем остальном, но дело явно было не только в этом. Ей в кои-то веки удалось поспать целую ночь и поесть, как следует. Вдыхать жизнь в кукурузу Самсон не прекращал, и урожай обещал оказаться – обильнее некуда. Вдобавок, Самсон благословил все ее хозяйство, не забыв ни единой мелочи, кладовая ломилась от меда, лесных ягод, овощей, яиц и козьего молока, однако Абита подозревала, что это еще не все: возможно, волшебство Самсона сказывается и на ней.

Обе зашагали к крыльцу дома собраний.

– Так вот, что я сказать… о чем предупредить-то хотела. Тут многие недовольны, что его преподобие позволил тебе не ходить на службы в последние месяцы. Он на попятную, конечно же, не пошел, но раздоров все это породило целую уйму.

– Месяцы? Какие месяцы? Прошло-то всего-навсего… – Но тут Абита запнулась. – Сейчас ведь еще только август?

– Август? Бог с тобой, Аби: сентябрь на дворе!

– Сентябрь? – пролепетала Абита, не понимая, каким образом время могло пролететь так быстро. – Ну что ж, вот она я, здесь, и больше служб пропускать не стану, так что пускай теперь о ком другом языками треплют. Вот только скажи, кто это из-за моего отсутствия так расстроился? Не Уоллес ли, часом?

– Он, он. И жена его с Черити. А уж они взбаламутили любительниц совать нос в чужие дела, Гуди Диббл с подружками. Но тут еще вот в чем штука: в деревне многое изменилось с тех пор, как нашли тело старой вдовы Пратт.

Абита остановилась, как вкопанная.

– Что с ней стряслось?

– А ты не слышала?

Абита покачала головой.

– Вдова Пратт умерла, собирая ягоды почти под самой стеной. И, что самое странное, на теле – ни царапины.

– Что же тут странного? Лет-то ей вон сколько было.

– Верно, но с ней был внук, Джаррет, и он говорит, что на них напал какой-то рогатый зверь. Конечно, теперь все убеждены, будто по ее душу явился сам Дьявол. Вдобавок, старик Ансель как с цепи сорвался: шныряет повсюду, за всеми подглядывает, объявляет кознями Дьявола каждый кошачий чих.

– А Джаррет рассказывал, каков этот зверь из себя?

– Еще как рассказывал, и не раз! По ночам в слезах просыпается, вскакивает, кричит. Говорит, будто эта тварь является к нему во сне и выглядит вроде большого козла с витыми рогами, с когтями длинными, острыми, а глаза серебряным огнем горят.

Абита невольно прикрыла ладонью губы.

– Да, и вот еще, слушай. Мальчишка говорит, Дьявол стащил ведерко, в которое вдова Пратт ягоды собирала. И вправду, ведерка нигде поблизости от нее не нашли. Что ты об этом думаешь?