Сашка смутился.

— Наверное прилетели на здешнюю помойку, — соврал он, покраснев. Вспомнил, что видел такое в городе.

Внезапно ощутил свой обман как превосходство над беспомощностью девочки. Осознал беззащитность ее вынужденного доверия ко всем вокруг. Стало вдруг ужасно обидно. За себя, за тех пацанов и взрослых, которые не замечают самого важного. Представил, что это не Настя, а он падает головой вниз, а мальчишки злорадно смеются. Тычут пальцами и обзывают. А взрослые проходят мимо. Заняты своими делами…

Злость на собственное бессилие и жалость соединились в нем. Захотелось сделать что-то главное, от чего могло зависеть очень многое. Именно сейчас, сию минуту…

— Я тебе обещаю, что научу тебя летать… — внезапно выпалил, преданно глядя ей в лицо. — Я вырасту и буду врачом, самым лучшим в мире. Я вылечу тебя! Мы полетим вместе и ты все увидишь сама…

Сашка замолк, пораженный вспышкой собственных чувств. Покраснел. С изумлением заметил, как черные зрачки девочки увеличились и застыли. Глаза засияли. Наполнились радужным блеском. Залучились теплотой. Вот-вот прорвутся сверкающими искорками…

Она оперлась руками на мальчишечьи плечи. Шагнула вперед. Уткнулась лицом в удивленную растерянную физиономию Сашки. Коснулась ртом его губ. Неумело поцеловала…

— Что это вы здесь делаете? — раздался из коридора голос Татьяны.

— Мы учимся летать, — быстро отстраняясь, ответила Настя. Кончиками пальцев торопливо коснулась своих закрытых век. Убрала руки за спину.

— Потом доучитесь! — с искусственной игривостью произнесла Татьяна, — весь торт съедят, пока вы здесь крылья расправляете.

Подойдя к детям, она обняла их, прижав к себе с разных сторон, и повела в гостиную.

Там полным ходом шло веселье. Взрослые продолжали выпивать и закусывать.

— А где Костя и… — спросил Сашка, так и не вспомнив имя дочери Шило.

— Наверное наверху с Лизой в детской играют, — сообщила Татьяна. — У них там свой стол. Раз вы с ними не пошли, они, верно, уже все пирожные съели. Так что угощайтесь здесь! Если хотите — есть суп.

Скоро дождик на улице закончился, и вышедшее летнее солнце мгновенно высушило выпавшую влагу.

— А давайте облагородим вторую половину участка, — предложил Васин хозяевам. Ему захотелось сделать что-то стоящее, настоящее. — У вас саженцы имеются?

— Вообще мы планировали пересадить сюда ёлки из леса, — сказала Светлана, — чтобы Новый год было весело отмечать.

— Идем сажать елки, идем сажать елки! — обрадовались Дадоновы.

— Мне кажется, это не очень хорошо, — неожиданно настороженно и таинственно возразила Нина. Все повернулись к ней. — Я слышала, что это плохая примета — пересаживать из леса к себе на участок дикие елки. Они не приживаются, вредничают и приносят большие неприятности.

— Да ну тебя, Нин, — обнял ее Васин, — вечно ты сочиняешь! Как елки могут вредничать!? В задницу кольнуть!?

Все рассмеялись.

— Наслушалась у себя в детском саду от нянечек! Ты уже там не работаешь, так что забудь! У тебя новая жизнь!

И чтобы развеселить публику, продолжил:

— Она меня от пьянства водой, заряженной Чумаком, поила! Ха-ха! От пьянства!

— И как результат? — подозрительно покосилась Татьяна. Остальные переглянулись. Веселья не получилось.

— Как видите! — весело произнес Васин, стараясь вернуть всеобщую беззаботность. — Предлагаю по чуть-чуть и на воздух — сажать елки!

Все поддержали. В очередной раз наполнили и опорожнили стопки. Двинулись в прихожую одеваться.

…Работа спорилась. Маленькие елки росли в лесу практически прямо за забором. Дело поставили на поток: семейная чета Дадоновых выкапывала, Нина складывала на тачку, Васин возил на участок, а Светлана с мужем сажали их в ямы, засыпая землей, смешанной с песком. Трое рабочих утаптывали.

Сашка, сидя на крыльце рядом с Настей, красочно комментировал ей:

— Твои мама с папой выкапывают елку! Ух, какую ухватили — вытянуть не могут. Папа за елку, мама за папу! Не хватает собаки с кошкой!

— Не хватает дочки! — громко смеялась Настя, ударяя себя в грудь ладошкой.

— Васин папа чуть тележку не опрокинул, а Лизина мама провалилась в яму для елки, и ее дядя Виталий чуть не посадил вместо дерева…

Настя заливисто хохотала.

Время летело быстро, и вскоре наступила пора ужинать.

Когда сели за стол и расставили тарелки, обнаружили, что половины детей не хватает.

Сверху спустился улыбающийся Константин. Нес с собой красивый полиэтиленовый мешок, чем-то наполненный. Поставил его в дальний угол гостиной чтобы, видеть, и сел за стол. За ним появилась Лиза. Она была огорчена. Косички грустно свисали вниз. Поджав губы и безотрывно глядя в пол, подошла к матери. Прижалась боком. Ее траурный проход мимо оживленной публики, сидящей за столом, привлек внимание всех.

— Что случилось, Лизонька? — спросила Светлана, гладя дочку по голове. Нагнулась, старалась заглянуть в глаза.

— Костя все мои жвачки выиграл! — с обидой всхлипнула она и прижалась лицом к животу матери.

— Какие жвачки? — не поняла Светлана.

— Те, что папа мне из-за границы привез, — уточнила она уже сквозь слезы, — они у него в мешке!

Указала пальцем на оставленный Костей пакет.

Васин отреагировал моментально:

— Костя, что за мешок ты принес? — спросил он строго. — Ну-ка, давай его сюда!

Константин, нехотя, ссутулившись, кидая озлобленные взгляды в сторону Лизы, притащил из угла пакет.

Васин раскрыл его и заглянул внутрь. Содержимое было похоже на детские игрушки. Там был пластиковый желтый молоточек, полосатый милицейский жезл, прозрачный снеговик… Все они были наполнены разноцветными шариками.

— Это что, жевательные резинки внутри? — спросил Васин вслух.

— Я из Польши привез, — отозвался Виталий с усмешкой, — хочешь попробовать?

— Нет, спасибо, — смутился Виктор, — я как-то к жвачкам не привык.

Он закрыл мешок и протянул его Лизе.

— Она мне в карты все проиграла, — громко сказал Константин, протягивая руку к мешку. — Мама, скажи им!

Васин посмотрел на жену и, встретившись с ней взглядом, одними губами беззвучно произнес:

— Это твоя работа!

Нина все поняла и отвернулась.

— Константин, ты не прав! — назидательно сказал Васин. — Во-первых, на что-то играть в карты это совсем не детская забава, и тем более стыдно обыгрывать маленьких.

— Она сама предложила! — обиделся Костя и отошел к матери. Попытался прижаться к ней. Нина отстранилась: