– Вы совершенно правы, сенатор.

Том проводил Льюиса в спальню, где сенатор немедленно рухнул лицом вниз на постель, даже не потрудившись сдернуть покрывало. Не прошло и минуты, как он захрапел. Том постоял над ним, засунув руки в карманы, потом снял с сенатора галстук и стащил с его ног туфли. Затем, решив, что достаточно позаботился о сенаторе Ханнигере, он покинул комнату и не забыл закрыть за собой дверь.

В глубокой задумчивости он спустился по лестнице.

Десять минут назад он едва не вышиб мозги из человека, от которого не видел ничего, кроме добра, который предложил ему работу, когда он отчаянно в ней нуждался, и на которого он с ранней юности привык смотреть снизу вверх.

С другой стороны, этот человек регулярно изменял жене, после чего попытался ее изнасиловать.

Изнасиловать женщину, к обладанию которой Том по-прежнему горячо стремился. Дикая, немыслимая ситуация, в которой Том застрял по самые уши.

То, что возникло между ним и Ронни, никуда не денется.

Он может уйти – но не надолго.

Он знал себя и потому считал, что никакая, даже самая железная воля не заставит его уйти навсегда. Пусть он уедет сейчас. Через неделю он вернется.

Один раз он уже попытался сбежать и оборвать все, и вот к чему привела его попытка. К тому, что пожиравший его огонь разгорелся с еще более смертельной силой.

Следовательно, придется посмотреть правде в глаза.

И прежде всего – поговорить с Ронни.

Приняв решение, он вышел на крыльцо. Справа, за дорическими колоннами, за столетней магнолией, растущей у угла дома, продолжались гулянья. Звучала музыка, доносились голоса, звенел смех. И сотни светлячков – то бишь японских фонариков – вокруг.

Звезды сверкали на полуночном небе. И бледная, как призрак, луна светила из перистых облаков.

Том спустился с крыльца. Найти Ронни в одиночестве, должно быть, не составит труда.

Он взглянул в сторону шатров, надеясь увидеть рыжие волосы и красивое платье.

Что-то блеснуло на дорожке. Осколок стекла? Нет. Нечто очень маленькое, причем правильной формы.

Нахмурившись, Том наклонился. И сразу же узнал предмет, который тут же положил в карман.

Впереди, футах в десяти, поблескивал еще один.

Подобно Гансу и Гретель[7], отмечавшим дорогу хлебными крошками, Ронни, хоть и непреднамеренно, отметила свой путь бусинами, сорванными с платья.

Он нашел четыре штуки. Впрочем, чтобы понять, куда направилась Ронни, ему хватило и двух. Он догадался, где она.

Том вздохнул и зашагал в темноту, в сторону от танцплощадок. Ему казалось, что он чувствует легкий запах ее духов, хотя умом он понимал, что этого не может быть.

Услышав скрежет калитки, Ронни оглянулась. В бассейне, окруженном крепостной стеной жимолости, было темно, но все же не настолько, чтобы она не могла разглядеть широкоплечий мужской силуэт. Она вздрогнула, но тут лунный луч упал на голову мужчины, и она поняла, кто пришел.

– Уходи, – сказала она и поплыла прочь.

Том не различал ее в темноте, однако сразу понял, что на ней только трусы. Платье, чулки, лифчик лежали на стуле возле бортика.

– Прошу прощения за все, что я там, в доме, наговорил, – сказал Том.

Он шел вдоль бортика бассейна, а она медленно плыла.

– Твои извинения не принимаются. Уходи.

– Мне это нелегко, как тебе известно.

Она встала на ноги. Глубина бассейна составляла не более пяти футов, следовательно, стоя на дне, Ронни могла держать голову над водой. Ее макияж практически не пострадал, и волосы оставались сухими, за исключением кончиков, выбившихся из-под заколки.

Том откинул полы пиджака за спину и засунул руки в карманы брюк.

– Один вопрос остался неразрешенным.

Ронни невесело рассмеялась.

– Не надо лицемерия, Том. Ты хочешь секса. Вся проблема в том, что тебя удерживает разум.

Несколько секунд Том молчал, потом задал встречный вопрос:

– Хорошо. Позволь тогда спросить тебя, чего именно хочешь ты?

Ронни замерла. Над этим вопросом она почему-то до сих пор не задумывалась. Она, разумеется, знала, что ей-то хочется не секса как такового – ей нужен Том.

Она опять поплыла, и Том зашагал вперед по бетонной кромке бассейна.

– Ронни, что тебе от меня нужно? Секс?

– Мне нужно, чтобы ты ушел, – тихо ответила она.

– Это не поможет. Я вернусь. Мы с тобой уже убедились в этом.

Она молча плыла вперед.

– Ронни, с этим нам придется считаться, – спокойно добавил Том.

Ронни встала на дно и яростно повернулась к нему.

– Не понимаю, каким образом я должна с этим считаться. Для тебя проблема состоит в том, что я замужем. Тут я ничего не могу поделать. Я действительно замужем.

– А ты не думала про развод? – тихо спросил Том.

– Нет.

Ронни опять поплыла.

– Следовательно, ты хочешь оставаться женой сенатора и иметь меня под боком? Я тебя правильно понял?

Ронни с вызовом глянула на него.

– Почему бы и нет?

– Я не считаю это возможным.

– Тогда уходи.

Она подплыла к бортику, коснулась его рукой и поплыла в противоположном направлении. Том тоже развернулся и зашагал рядом.

– Можешь ты наконец вылезти из воды? Давай обсудим все серьезно.

В его голосе она услышала оттенок нетерпения.

– Нечего нам обсуждать. Раз тебя останавливает тот факт, что я замужем, возвращайся к Диане и занимайся любовью с ней. Она свободна.

– Да и ты бы могла позаниматься любовью с сенатором. Только почему-то мне кажется, что ни тебе, ни мне этот вариант удовольствия не доставит.

Ронни молча плыла.

– Ронни, прошу тебя, выйди из этого проклятого бассейна. Поговори со мной.

Он не на шутку разозлился. Ронни встала в воде и посмотрела на него.

– Сотни, тысячи мужчин и женщин изменяют супругам.

– Это известно тебе по опыту? – мрачно усмехнулся Том.

– К твоему сведению, у меня за три года семейной жизни любовников не было. Но в один прекрасный день Льюис изменил мне, поэтому я не думаю, что обязана хранить супружескую верность.

– Это верно. Просто мне не улыбается стать тем человеком, с которым ты изменишь мужу.

– И почему же?