class="p1">«Я занимаюсь делами национальной безопасности. Мне нужно быть на этом рейсе», — сказал я, указывая на теперь закрытый выход, используя руку-нож в качестве акцента.

Должно быть, было что-то в моем взгляде, тоне моего голоса и продолжающемся использовании жеста, что произвело на нее впечатление. Она сняла телефонную трубку, что-то сказала и повесила трубку, взяв мою кредитную карту, выданную OSIA, и выписав мне билет. «Они доставят самолет обратно к выходу для вас. Удачи!»

Я побежал к выходу и обнаружил, что дверь в шлюз открыта и оттуда выглядывает сбитая с толку стюардесса. Я показал ей свой билет, и она отступила в сторону, чтобы пропустить меня на борт самолета. Всякое притворство благоразумия было утрачено, потому что пилоты и несколько десятков пассажиров уставились на меня, когда я занимал свое место.

По прибытии в аэропорт Кеннеди я вышел из терминала Pan Am и направился к терминалу приема грузов United Airlines, где нашел телефон-автомат и позвонил полковнику Коннеллу. «Я здесь, сэр, — сказал я. — Что дальше?»

Инструкции Коннелла были краткими. «На Объединенном грузовом терминале есть деревянный ящик. Он содержит материалы, не подлежащие дипломатической неприкосновенности. Он был изъят американскими таможенниками. Вы должны забрать этот ящик. Ни при каких обстоятельствах он не может быть вскрыт и проверен таможней. На летном поле, перед объединенным грузовым терминалом, стоит самолет ВВС С-141. Вы должны погрузить этот ящик на С-141 и отправить этот самолет в пункт назначения. Понятно?»

Я так и сделал и сказал об этом. «Тогда выполняй свою миссию». Я вошел в таможенную зону объединенного грузового терминала, где обнаружил таможенного агента, сидящего за столом. Я представился и сказал, что пришел по поводу ящика, который был изъят. «Мне все равно, даже если они пошлют сюда всю чертову морскую пехоту, — воскликнул таможенник. — Я не выпущу этот ящик, пока он не будет осмотрен».

Мои инструкции предоставляли нулевую свободу действий для переговоров. «Я не думаю, что вы понимаете серьезность ситуации», — сказал я.

«О, я знаю. Я не думаю, что вы понимаете, как работает таможенный досмотр», — ответил таможенник.

Он был прав — я не имел ни малейшего представления. Все, что я знал, это то, что он не мог осмотреть содержимое этого ящика. Звонить полковнику Коннеллу только для того, чтобы сообщить то, что он, очевидно, уже знал, тоже не было вариантом. Это было время смириться или заткнуться. Я потянулся за бумажником и вытащил визитную карточку полковника О'Ниллла, с которым полковник Коннелл познакомил меня за несколько дней до этого. Полковник О'Ниллл работал научным консультантом в администрации президента, и на его визитной карточке было четко обозначено «Белый дом».

Я положил карточку на стол, чтобы таможенник мог прочитать, что на ней написано. «Мы можем решить это легким путем, — сказал я, — или трудным. Видите ли, содержимое этого ящика относится к Договору о ракетах средней и малой дальности. Этот договор — личное детище президента Рональда Рейгана. Захватывая этот ящик и угрожая открыть его, вы подвергаете договор риску». «Самый простой способ, — сказал я, — заключается в том, что вы отдаете мне ящик таким, какой он есть, и я продолжаю заниматься своими делами».

Я поднял трубку телефона на его столе. «Трудный путь заключается в том, что я звоню в Белый дом, называю им ваше имя и объясняю им, как вы лично пытаетесь испортить Договор о РСМД. Затем Белый дом позвонит начальнику таможни, который затем позвонит вам, и вам придется объясниться перед своим боссом. Я не знаю, какую карьерную траекторию вы себе представляете, но я не думаю, что это тот телефонный звонок, который вам действительно нужен».

Я не блефовал о звонке. Однако я не знал, ответит ли полковник О'Ниллл на мой звонок, и если да, то произойдет ли какое-либо из действий, которые я только что изложил. Мой рот, скорее всего, выписывал чеки, которые я не смог бы обналичить.

Таможенник не сказал ни слова, поэтому я начал набирать номер телефона с комом в горле, пытаясь сообразить, что бы я сказал, если бы ответил полковник О'Ниллл. Таможенник протянул руку и положил палец на рычаг, завершая вызов. «Послушайте, возможно, из этого есть выход, — сказал он. — Вы готовы взять на себя полную ответственность за содержимое этого ящика?»

Я указал, что готов. Таможенник порылся в ящиках своего стола и извлек документ. Он заполнил соответствующие разделы с подробным описанием рассматриваемого товара, а затем передал его мне, указав, где я должен напечатать свое имя, дату и поставить свою подпись. После заполнения таможенник вручил мне копию документа и указал на ящик. «Это все ваше, — сказал он. — Уберите это отсюда».

С-141 был припаркован у ангара, поэтому я подошел к нему и поднялся в кабину пилотов. Вскоре пилот и начальник экипажа вышли и присоединились ко мне в ангаре. Я указал на ящик. «Это ваш груз, — сказал я. — Вам нужно доставить его к месту назначения». Начальник экипажа вручил мне еще несколько бланков на подпись, передавая груз под их контроль и ручаясь за сохранность его содержимого. Я все еще понятия не имел, что содержалось в ящике. Как только все было закончено, команда вывела вилочный погрузчик, и я наблюдал, как ящик грузили в самолет. Затем я вернулся на склад, где мне предстояло дождаться, пока С-141 оторвется от земли и отправится в путь.

Примерно через пять минут ко мне подошел начальник экипажа. «У нас проблема, — сказал он. — Движение переполнено, и мы не сможем отбыть в течение нескольких часов». Я спросил, могу ли я поговорить с пилотом, и начальник экипажа отвел меня туда, где был припаркован самолет, и вручил мне гарнитуру и микрофон, которые были подключены к самолету через пуповину.

Еще в апреле, до того, как меня направили в контрразведку, я сопровождал майора Трахана, человека, ответственного за информирование конгресса и агентств США по вопросам реализации Договора о РСМД, на встречу в Государственном департаменте с Федеральным управлением гражданской авиации (FAA) по поводу полетов, связанных с договором. Я напомнил, что для обеспечения того, чтобы все связанные с договором воздушные суда не подвергались ненужным задержкам, был установлен специальный позывной «INFO 001». Любому воздушному судну, назначенному таким образом, будет предоставлен приоритет перед другими воздушными судами.

«Мне нужно, чтобы вы переназначили свой самолет на позывной INFO 001»

«По чьему распоряжению?» — спросил пилот.

«По моему», — ответил я, назвав ему свое имя и звание.

Через минуту пилот вернулся ко мне. «Я не знаю, что за черную магию вы только что