Я вернул гарнитуру начальнику экипажа, который поднялся на борт С-141. Через несколько минут он выруливал на взлетно-посадочную полосу. Я наблюдал, как повсюду самолеты прерывали посадку, а другие самолеты застывали на месте на рулевых дорожках. Самолеты были скоплены в небе над аэропортом Кеннеди, и все борта на восточном побережье перешли на режим ожидания, их планы полетов внезапно были нарушены. Таким образом, не обремененный конкуренцией С-141 поднялся в воздух и направился к военно-воздушной базе Кёртланд. Моя миссия была завершена.

Я направился к телефону-автомату возле объединенного грузового терминала и позвонил полковнику Коннеллу. «Ящик погружен на С-141. Он не был проверен таможней. С-141 в воздухе», — доложил я. Коннелл был доволен. «Послушайте, сэр, — продолжил я, — там может быть несколько взъерошенных перьев…».

«Ни о чем не беспокойтесь, — сказал Коннелл, прерывая меня. — Вы сделали свою работу. Генерал Ладжуа будет доволен. Возвращайтесь домой».

Я так и сделал, сев на автобус Pan Am обратно в Национальный аэропорт и обнаружил свою машину там, где я ее оставил, без штрафов за парковку. Я поехал обратно в Баззарде-Пойнт и направился в офис премьер-министра. В коридоре меня перехватил лейтенант — коммандер Майерс. «Доложите непосредственно полковнику Коннеллу», — сказал он.

Оказалось, что за то время, которое мне потребовалось, чтобы долететь из Нью-Йорка в Вашингтон, округ Колумбия, весь ад вырвался на свободу. Звонили из Белого дома и спрашивали, почему лейтенант ссылается на его полномочия. Федеральное авиационное агентство также звонило, требуя узнать, почему какой-то лейтенант переназначает военные самолеты позывными, предусмотренными договором, до того, как договор вступил в силу. Полковник Коннелл передал мне все это, пока я стоял по стойке смирно перед его столом. Я изо всех сил пытался найти слова, которые могли бы объяснить, почему я сделал то, что сделал, вспоминая более раннее предостережение генерала Ладжуа о том, что «когда вы оправдываетесь, то вы проигрываете».

Я не мог произнести ни слова. «Генерал Ладжуа был очень зол, — сказал Коннелл. — Он хотел вашу голову на блюде. Я напомнил ему, что он был тем, кто разрешил вам отправиться в Нью-Йорк, и что он определил условия вашего задания. Все, что вы делали, это подчинялись приказам и выполняли миссию. Браво Зулу («Хорошо сделано»), А теперь идите домой. К завтрашнему дню все успокоится».

Я повернулся, чтобы выйти из его кабинета. «Да, кстати, — добавил Коннелл. — Вы должны полковнику О'Нилллу пиво, я бы не советовал вам снова использовать этот трюк. Одного раза было более чем достаточно».

Только позже я узнал, что в ящике, который я спас, был прибор для измерения ступеней ракет советского производства. Если бы ящик был вскрыт таможней, его пришлось бы вернуть в Советский Союз и отправить новый, что на несколько месяцев сократило бы возможности досмотра в США. Коннелл лично вложил средства в это устройство, и мое вмешательство в его таможенную очистку и оперативную транспортировку помогло сохранить то, что в то время было важной частью технологии проверки, проводимой инспекторами в Воткинске.

Однако к июлю 1988 года американские инспекторы были в Воткинске, но устройства для измерения ступеней, над которым все еще работали в Sandia, там не было. Но даже если бы у нас был под рукой этот аппарат, все равно оставались бы препятствия, которые необходимо было устранить, прежде чем проводить инспекцию ракеты. В ходе бесед с представителями Воткинского завода, проведенных передовой группой в июне, нам сообщили, что ракете SS-25 требуются особые условия температуры и влажности, прежде чем можно будет открыть пусковой контейнер для осмотра. Кроме того, вес крышки канистры (80 кг) требовал специального оборудования для безопасного снятия. Аналогичным образом громоздкий характер устройства для измерения уровня требовал наличия устойчивой платформы для его использования. Эти условия, отметили заводские чиновники, будут соблюдены только в том случае, если на месте инспекции будет построено специально здание. Однако предполагалось, что строительство будет завершено не ранее 1 декабря 1988 года.

Советы спросили, готовы ли американцы отказаться от вскрытия канистр до тех пор, пока здание не будет завершено, или, если американские инспекторы согласятся на визуальный осмотр без измерительного устройства сцены, то, вероятно, можно было бы принять меры для этого. Мы сообщили об этом разговоре в штаб-квартиру OSIA, которая передала его Специальной комиссии по проверке, собравшейся в Женеве для решения многочисленных технических вопросов, связанных с инспекциями по контролю, которые остались, однако, нерешенными.

Во время инспекций ракет SS-25, получивших прозвища «Питсбург» и «Де Мойн», 15 и 25 июля, соответственно, были проведены необходимые измерения, позволившие инспекторам убедиться, что пусковой контейнер был достаточно большим, чтобы вместить ракету SS-25. Однако лишенные возможности либо визуально осмотреть внутреннюю часть контейнера и измерить содержащуюся в нем ракету, либо сделать рентгенографическое изображение ракеты, инспекторы не смогли определить, содержал ли контейнер разрешенную SS-25 или запрещенную SS-20.

И американцы, и Советы понимали неадекватность нынешней договоренности. Во время инспекции ракеты «Де Мойн» 25 июля Советы указали, что они будут готовы начать вскрытие пусковых контейнеров SS-25 для внутреннего осмотра начиная с 9 августа, и поинтересовались, будут ли США готовы использовать устройство для измерения ступени в тот момент. Исполняющий обязанности начальника участка Чак Майерс сообщил Советам, что у него нет информации о состоянии измерительного устройства ступеней, но повторил советскую позицию, выдвинутую во время визита передовой группы, о том, что инспекторы могут просто провести визуальный осмотр без него, что будет учитываться при восьми ежегодных открытиях, разрешенных в соответствии с договором.

10 августа посольство США в Москве направило Советам результаты технической оценки Sandia устройства для измерения ступеней. Технические специалисты провели физические модификации, которые, по их мнению, лучше облегчат его функции, предусмотренные договором. Советы, рассмотрев американские предложения, возразили против этих модификаций, отметив, что они допускают измерения сверх тех, которые требуются по договору для отличия второй ступени ракеты SS-25 от второй ступени ракеты SS-20. Советы предложили провести демонстрацию немодифицированного устройства, которое находилось на Воткинском заводе, во время одной из восьми ежегодных инспекций по вскрытию канистр, разрешенных договором. Одновременно Советы подготовили временные процедуры для вскрытия контейнера с ракетой для визуального осмотра без использования устройства для измерения ступени. Эти процедуры были представлены американским инспекторам 16 августа.

В тот же день самолет С-5 Galaxy ВВС США приземлился в московском аэропорту Шереметьево. На борту находилось 28 поддонов с оборудованием для технического осмотра весом около 160 000 фунтов (72 574,78 кг) и модифицированный Sandia измерительный прибор для ступеней. Оборудование, включая этот самый прибор, было распределено на четыре советских самолета Ил-76, которые