– Тогда отлично, милый. Докладывай о новостях.

Его душе действительно не было угодно ни «трахаться», ни «плакаться о разбитом сердце» – в этом Стас не соврал. Зато ему угодно поговорить с самой морально сильной – и бесконечно хрупкой – девушкой на планете. Сейчас, пока сердце ещё не разбито и даже не собирается разбиваться, но сомнения уже есть.

И он вновь отыскал букву В в списке контактов.

– Привет, – пробормотал Стас, когда гудки в трубке сменились шорохом.

– Опять поругались? – вместо приветствия понимающе протянула Вера.

– Можно сказать и так.

– Гитлер в юбке опять чем-то недовольна? – хмыкнула собеседница. – Когда ты уже пошлёшь её матом?

– Я посылаю её каждый второй разговор, этого мало?

Стас грустно хохотнул, представляя, как сестра раздражённо комкает сейчас лист бумаги. Время вечернее, Вера обязательно должна в такой момент делать наброски. Сотню, тысячу, всё новых и новых. Она была прекрасной художницей.

– Мало! Надо отжать фирму, – вдруг выпалила Вера. – Ты и так во многом координируешь работу… координировал. Но не суть важно! Сейчас изнутри за всем слежу я. Можно просто…

– Вера, это мамино детище.

– И наше тоже!

– Вера.

– Хорошо, почему бы не создать собственное? Устроить конкуренцию? Попросить деньги у Джоя с Дим…

Вера замолчала. Имя Димы она никогда не договаривала вслух, если случайно упоминала. Джой (в быту Александр) и Дима Дериглазовы были примерно одного возраста с братом и сестрой Вероцкими и действительно помогли собрать бы необходимую для начала бизнеса сумму, но Стас не мог так поступить – это раз, а два – он звонил поговорить не об этом.

– Вер, мы уже тысячу раз об этом говорили. Мама бывает излишне жестока с нами, но Босс она замечательный.

– Предвзятый! – выпалила сестра.

Стас помнил, как она волновалась каждый раз, когда они об этом спорили. Как кусала губы и потирала шрамы на щеке.

– Как и мы, – вздохнул он. – К слову, мы не поругались, просто наша мать не умеет держать своё мнение при себе.

В трубке повисла тишина, и Стас уже хотел проверить, не сорвался ли звонок, когда Вера вдруг рассмеялась. Она хохотала, как безумная, и только потом, успокоившись, сумела выдавить:

– О-о-о, кажется, я видела повод, по которому она высказывала мнение, во всей красе.

– В смысле?

Стас, шокированный таким заявлением, аж приподнялся с пола и подполз ближе к дивану, чтобы удобно усесться. Ответ на его вопрос не заставил себя ждать:

– Я сегодня решила не ходить в студию и застукала маму за просмотром шикарного видео на репите, – пояснила сестра. – Мамка, конечно, взъелась, раз так любуется, но мне понравилось. А говорил, что у вас сугубо рабочие отношения!

– Так и есть, – выпалил Стас, прежде чем успел подумать.

– Братец, если ты будешь и дальше отрицать, я оторву тебе яйца, чтобы на самом деле отношения могли быть исключительно рабочими.

Вероцкий хмыкнул, поджимая губы. Вера из самой понимающей девушки на планете в одно мгновение перенеслась на десяток лет назад, вновь становясь вредной младшей сестрёнкой, лезущей в его личную жизнь. Зато дышать сразу стало легче.

– А что мне стоит оторвать тебе, чтобы ты перестала отрицать свою Санта-Барбару? – усмехнулся он.

Вера замолчала. Затем закашлялась.

– Ну ты и мудак, братец мой, – усмехнулась она.

Ясно. Никто никому ничего не оторвет. Любовь к отрицанию у них семейная. Пора сделать вздох поглубже, успокоиться и работать – внезапная симпатия и сомнения не приведут ни к чему хорошему. Как и ядовитые замечания мамы, призванные выбить его из колеи и заставить оступиться. Светлана Борисовна любит проверять семью, любит быть мнительной и устраивать испытания. Она из семьи воинов.

Их семьи. В которой хоть у кого-то, но есть немного доверия.

И всё пошло по новой. Телохранитель снова был холоден, в двери заходил первым, цепко осматривался по сторонам, со мной не общался, чаще всего молчал… а рабочая неделя только начиналась.

Но, кажется, изменилась я. Утром после молчаливого понядельника в душе боролись два чувства: усталость, из-за которой хотелось плюнуть на Станислава и заниматься своими делами, и чистый интерес, нашёптывающий откуда-то из глубины души: «Детка, ты всегда добиваешься своего, неужели отступишься в этот раз? Если он так нервничал из-за простого разговора, значит, ты тоже сможешь вывести его на эмоции. У любого человека есть слабые места, любой со временем сдаётся. Найди их!»

Я вздохнула, поплескала в лицо ледяной воды, снимая усталость, и решила: найду, но сначала справлюсь со своими слабыми местами… и кряхтя от ноющих после адского заплыва мышц натянула на ноги туфли на плоской подошве, на тело – чёрное платье тонкой вязки, а на лицо – идеальный макияж. А потом, наплевав на утреннюю пробежку, взялась варить кофе.

Когда в дверь поскреблись, божественный напиток был почти готов, как и Станислав к пробежке. Однако мне хватило понедельника, который только добавил неприятных ощущений. Нет, сегодня я отдыхаю.

– Станислав, – проворковала я, натягивая на лицо самую прекрасную из всех улыбок. – Хотите пройти?

Он промолчал. Ожидаемо. Вчера мне удалось проверить, что суровый гвардеец королевы (Но королева не я – сто процентов! Я просто зверушка, которая последнее время даже не раздражает, как необходимое зло) совершенно не ведётся на провокацию. В машине по пути с работы успела задать ему тысячу вопросов, болтая без умолку, а он лишь пару раз кивнул. Кивнул, чтоб его!

– У меня есть кофе.

Снова молчание.

– Со сливками? – заискивающе предложила, мотнув головой в сторону кухни.

Господин телохранитель вздохнул и покачал головой. Я пожала плечами.

– Отлично, тогда зайди позже, когда нужно будет идти на работу, – проворчала я и захлопнула перед ним дверь.

А потом прижалась к деревянной обивке спиной и ухмыльнулась. Что ж, это будет весело! Миссия «Достать телохранителя» началась. В любом из смыслов: либо довести до страсти, либо до злости (что, собственно, две стороны одной медали), либо хотя бы до разговоров и ка-апельки нежности. Я ощутила себя в привычной среде. Охотницей, акулой… нет, львицей, которая умело заставляла клиента поверить, что её собственная идея по облегчению жизни компании – его гениальный план. Только львица эта давно не тренировалась: мы с Сержем, как всегда бывает в начале лета, уже несколько недель разгребали документы, оставив другим работу над проектами.

Если воспринимать Стаса как очередную задачку, которую нужно решить, жизнь сразу становится лучше, легче и гораздо интересней. Почему я так этого хочу? Из-за сна, да. Но также потому, что искренне тащусь, когда ощущаю его ярость, нежность, заинтересованность, обращённые в мою сторону. Раз дядя насильно подарил такую замечательную возможность, нужно пользоваться.