Слушать это Мефу было неприятно. Странная штука! Сам себя онмог пилить и ругать до бесконечности, но когда это делал кто-то еще, самолюбиевскипало, как мутная жижа в тазике.

– Докажи! – потребовал он.

Свой меч он материализовывать не стал, и в руке у негопоявился деревянный.

– Сколько ты не тренировался? Полгода? Больше? Ты ничего неумеешь! – уверенно заявила Ирка.

Меф недоверчиво ухмыльнулся. Он стоял с деревянным мечом вруке и большим пальцем гладил отполированное до блеска дерево.

Ирка не стала его опровергать. Копье ее скользнуло, какбильярдный кий, и легко, без замаха, клюнуло его тупой частью древка всолнечное сплетение. Буслаев согнулся, но через мгновение уже выпрямился.

– Пока ты била, я мог два раза тебя зарубить. Давай еще! –крикнул он.

– Чего давать?

– Бей!

– Ты готов? Уверен? Я же копьем ударю! Острым! – сказалаИрка.

– Бей!

– Вот этим вот самым копьем!

– Да бей ты! – крикнул Буслаев.

Ирка ударила его ногой в голову. Меф упал, но сразу вскочил.Его вело, и он вынужден был опереться на плечо Дафны.

– Ты же сказала: копьем! – возмутился Буслаев.

– Я перепутала, – вздохнула Ирка. – Имеет бедная женщинаправо перепутать?.. Не обиделся?

Меф деловито ощупал челюсть.

– Она – да. Я – нет. Я правда тормознутый стал. Вроде какковер пыльный. Пока меня не простучишь как следует, толку не будет.

– Зубы целы?

– Нормуль. Но теперь я понимаю, почему у твоего Багровавечно переносица в голову вдвинута! – не удержался Меф.

Матвей вспыхнул. Не столько от прямой обиды, сколько отневозможности объяснить, что это сделала Таамаг. Он шагнул к Мефу и уставилсяна его спину.

– У тебя оса на спине! Давай кокну! – предложил он.

– Только не ты! – отказался Буслаев.

– Почему не я?

– Потому что ты псих! Пусть лучше Антигон!

– Пусть лучше я! – с готовностью согласился кикимор.

Он, косолапя, подошел и, выстрелив длинным липким языком,отплюнул крылышки.

– Оводы вкушнее. Я это по хрушту определяю! Оса, она, тапкизеленые, горьковатая и не хруштит! – сказал он с набитым ртом.

Багров некоторое время осмыслял данную ему Мефомхарактеристику.

– Я что, серьезно на психа похож? – спросил он у Дафны.

– Не знаю, – уклончиво ответила та. – Я не так много психовв жизни встречала.

– Но, видимо, большинство начинались на Мэ-Бэ, – пакостнодобавила Улита.

Она вновь зашла в ручей, окончательно наплевав на джинсы, и,наклонившись, разглядывала свое отражение.

– Ну разве я не умница? Разве не красавица? А?

Меф от ответа уклонился. Из прошлого, «резидентского» ещеопыта общения с Улитой он помнил, что, если сказать: «Да, красавица!», Улитанемедленно заявит: «Все ты врешь! Я уродливая, краснорожая, диатезная толстуха!»Если же сказать: «Не красавица!», то это еще хуже. Пожалуй, тебя могутпроткнуть.

– Так мы идем к Арею или нет? – спросил Меф, которому вновьзахотелось настоять на своем.

– Запросто! Топай сюда! – сказала Улита.

Меф зашел в ручей. Топкая глина, выстилавшая дно,просачивалась между пальцев. Хлюп! Хлюп! Хлюп! Там, где Меф проходил, со днаподнимались вулканчики мути.

– Дай руку!

Меф протянул ей руку. Улита глубоко запустила ногти ему взапястье и исчезла вместе с Буслаевым. Все произошло так быстро, что Дафна иИрка опомнились тогда только, когда вскипевшая было вода в ручье улеглась.

– Зачем ты его отпустила? – крикнула Ирка Дафне.

– А как я могла его удержать? Он упрямее барана! Покаопытным путем не убедится, что двадцать ложек соли на одно яйцо всмяткуперебор, так и будет солить.

– Но он же совсем не готов! Если я его так раскатала, чтосделала бы с ним Таамаг? А Арей?! Зачем Меф вообще ему понадобился? – спросилаИрка, боясь признаться себе, что может знать ответ.

Даф пожала плечами. В отличие от Ирки Дафну большеволновало, не зачем Арей хочет видеть Мефа, а как долго ее подопечный способенкружить вокруг единственной сосны, воображая, что находится в глухом лесу.

Мы готовы менять все, что угодно, только чтобы ничего неменять. Делать все, что угодно, – только чтобы ничего не делать. И прилагатькакие угодно усилия – чтобы не прилагать никаких усилий. Человек, обманывающийсебя самого, вечно будет козликом прыгать на одном месте, воображая, чтокуда-то идет.

Эссиорх

– Подъем! – заорали на ухо Арею.

Мечник открыл глаза. По гаснущему экрану ползли бесконечныетитры. Зрители поднимались и, роняя с колен кукурузную крошку, тянулись квыходу. Самые деловитые спешили включить звук у телефонов.

– Вы всегда засыпаете, когда гасят свет? – поинтересоваласьВарвара.

– Я не спал.

– Я так и поняла. Особенно когда вы стали храпеть.

– Я не мог храпеть. Это исключено, – с нажимом сказал Арей.

– Я так и поняла. Фильм, между прочим, был про вампиров.

– Наверное, я закрыл глаза, потому что мне стало страшно. Тыже подумала, что я сплю, – выдвинул версию Арей.

– Ну не особо и страшно. Я насчитала семьдесят шесть трупов.В том, что мы смотрели на прошлой неделе, было девяносто восемь.

– Мелкотемье! Для меня настоящее искусство начинается от статрупов, не меньше, – зевнул Арей.

– Издеваетесь? А зачем тогда было соглашаться идти в кино?

– Я не соглашался, – спокойно возразил Арей.

Варвара фыркнула.

– Я потащила, да? Удобная позиция! – сказала она, сносяплечом замешкавшегося в проходе молодого человека.

– Ты толкаешь людей, – заметил Арей без укора, но задумчиво.