Казалось, это никогда не кончится. Райтнер что-то командовал – это можно было угадать лишь по нервному движению чёрных усов. Ума Анн-Керн орала, но индустриальная какофония глушила даже её.

На лице ближайшего к себе Кеорт увидел смесь отчаяния и какой-то благочестивой обречённости, как у мученика, идущего на пытку. Обливаясь потом, он добросовестно жал на кнопку монтажного пистолета, послушно отбивающего один пистон за другим.

В какой-то момент всё наконец пошло на убыль. Кончились дюбели у одного, вышел воздух в баллоне молотка у другого, заклинило нечищеное ружьё у третьего. В тишине мужчина с карабином ещё некоторое время жал на спуск, не замечая, что магазин пуст и боёк бессмысленно щёлкает в патроннике.

– Прекратить стрельбу, – зачем-то приказал Райтнер сиплым голосом – видимо, он перенапряг связки, пытаясь перекричать канонаду. Координатор прокашлялся, поднялся с земли. – Возвращаемся в посёлок. Немедленно.

Сотрудники начали вставать, переглядываясь, будто им было страшно неудобно и стыдно. Кеорт подобрался к краю обрыва и посмотрел вниз. Рощу на другом берегу посекло, в бирюзовой листве образовались прогалины. Среди посечённых деревьев не было ни крови, ни тел.

Артон встал, отряхиваясь от земли и мелких травинок. Эйди мотала головой, будто пытаясь вытряхнуть воду из уха. Райтнер и остальные были уже на дороге к посёлку. Артон заговорил только тогда, когда они отошли подальше.

– Все целы? – спросил он.

– По-моему, я оглохла на одно ухо, – сказала Эйди.

– Это пройдёт. Здесь, оказывается, живут довольно нервные ребята. Не ожидал, что эти сельхозработники способны стрелять. Хотя учитывая, что им приказали…

Артон подошёл к краю, наступая на рассыпанные гильзы. Выпрямившись во весь рост, посмотрел вниз.

– Ты бы не стоял там, – предложила Эйди. Сама она по-прежнему держалась подальше от края.

– Уже нечего бояться. – Артон кивнул на изуродованную рощу. – Они не стреляли в ответ. С того берега не было ни единого выстрела. А могли хотя бы этого Лестера снять.

– Похоже, они приходили не стрелять, а говорить, – сказал Кеорт.

– Они что-то задумали. – Артон, казалось, его не услышал. – Я о них чего-то не знаю, хотя казалось бы – всего-то некорпораты… А вот координатор знает, – Артон посмотрел в сторону посёлка. – Все они трое что-то знают о них. Или вообще весь посёлок что-то знает, но нам не говорят. И почему-то все здесь боятся их… вот настолько, – он поддал носком ботинка россыпь сизых гильз и сбросил их с обрыва.

– Я не поняла, о чём они говорили, – сказала Эйди.

– Что есть, то есть. – Артон повернулся в сторону посёлка. – Возвращаемся. Ещё будет случай во всём разобраться.

Они пошли по старой колее от автопоезда, которую тысячи шагов за тысячи дней превратили в утоптанную тропу. Артон и Эйди шли плечом к плечу. Для Кеорта не хватило ширины колеи, и, чтобы держаться рядом с ними, ему пришлось пойти выше, по гребню. По нему не ходили, грубые комья земли слежались очень давно, и приходилось думать, куда наступить.

– Какие они вообще? Я имею в виду некорпораты? – спросила Эйди.

– Дикие, – ответил Артон. Он собирался отделаться одним словом, но Эйди выжидающе смотрела на него. – Безжалостные. Они…

Он помолчал, подбирая слова, потом заговорил быстрее:

– Они – деградировавшие представители человеческого вида. Когда человек живёт без корпоративных ценностей, вне корпоративной среды, это влияет на его психику. Изменения в психике со временем закрепляются на физиологическом уровне и становятся необратимыми. Человек превращается в умное животное, которое выглядит как человек, но не наделено совестью, эмпатией. Эмоциональный интеллект – чуждое им понятие. Это звери в обличье людей.

Кеорт споткнулся и стал смотреть под ноги. Эйди ловила каждое слово, её голубые глаза раскрывались всё шире и шире.

– Они способны на всё, – продолжал специалист. – Думают только о себе, поэтому не способны организоваться в коллектив. В тяжёлых условиях они начинают друг с другом борьбу за жизненно важные ресурсы. Нередко опускаются до каннибализма.

Слова в этой речи показались Кеорту знакомыми. Подвернувшийся под ногу ком земли помешал ему додумать мысль.

– Давно известно, что корпоративные принципы удерживают нас от падения в дикость, – продолжал Артон. – Сложная и многомерная корпоративная структура – вершина организации общества. Отвергать этот факт – значит противопоставить себя эволюции. Поставив себя вне корпоративных норм и правил, человек вступает на путь назад, к пещерным людям. Вот кто такие некорпораты.

«Это корпоративные материалы, – догадался Кеорт. – Во внутренних рассылках, в еженедельных газетах, в интервью с высоким руководством – вот где это всё было. Он практически дословно цитирует материалы своей компании».

– Ты когда-нибудь видел их? – спросила Эйди почти шёпотом.

– Только мёртвых, – просто ответил Артон. – Только трупы, оставшиеся после нескольких нападений на колонию. Оголодавшие некорпораты атаковали объекты разных компаний, без разбора, без планирования. Ими двигал только голод. Если могли, хватали продовольствие, оружие, медикаменты и бежали обратно на окраину города, поближе к ничейным районам. Если не удавалось захватить продовольствие, забирали людей. И живых, и убитых. – Он помолчал. – Поэтому меня ещё больше интересует это местное явление: некорпораты, организовавшиеся в банду, которые держат целый посёлок в таком страхе, что тут с ними сначала разговаривают, а потом палят куда попало.

«Изменения в психике со временем закрепляются на физиологическом уровне… – подумал Кеорт. – Наверное, такое происходит незаметно. Если достаточно долго находиться вне корпоративной среды…»

Он спрыгнул с гребня в колею. Идти сразу стало легче.

«Это правильно, что я сейчас нахожусь в корпорации, пусть даже для этого приходится притворяться и носить чужую эмблему. Даже чужая корпоративная культура оказывает на меня благотворное влияние».

Он вспомнил своё видение о шеренгах мертвецов в апокалиптическом свете и вздрогнул.

«Во всём виноваты головные боли и общая неопределённость. Нужно потерпеть. Альтернатива гораздо страшнее».

– Хватит о некорпоратах, – сказал Артон. – Почему ты оказалась на окраине посёлка?

– Хотела встретиться с подругой. – Эйди улыбнулась. – Я тебе о ней рассказывала.

– Это та, которая не из посёлка? Вы уже подруги?

– Да! У нас так много общего, просто удивительно. Мы с ней говорим обо всём. Она такая… – У Эйди загорелись глаза. – Я вас познакомлю!

– Познакомь, – сказал Артон. – Мне интересно, с кем ты проводишь так много времени.

Лесополоса кончилась, впереди показались первые дома. Предчувствуя ещё одну встречу, Кеорт поправил трофейный автомат в чехле.