Но стоило осознать, что она испытывает не просто симпатию к человеку, а умудрилась влюбиться в ректора, как ее уверенность в себе напрочь испарилась. Вспомнились придворные холеные красавицы, что жадно ловили каждый взгляд лорда Гаэр-аша, стараясь привлечь его внимание, и с каким холодом и равнодушием ректор принимал их поклоны и заверения в том, как они рады его видеть.

Неемия только горько усмехнулась, оценив вероятность того, что ректор когда-нибудь будет относиться к ней иначе, чем к опекаемой воспитаннице и ученице. Мысленно она порой позволяла себе назвать лорда Гаэр-аша только по имени, и то интуитивно оглядывалась, словно опасаясь, что кто-то сможет прочитать ее мысли.

Сама с собой Неемия решила, что все должно со временем перегореть, если не давать самой себе надежд и держать свои чувства при себе, не позволяя им отразиться даже во взгляде. Ведь если в костер не подбрасывать дров, то рано или поздно он сам собой потухнет. Только вот судьба словно насмешничая, заставляла ее всю неделю сталкиваться с ректором по всему Некросу.

Мало того, что тренировки, что по-прежнему происходили каждое утро, стали настоящим испытанием на выдержку для Неемии, так еще и незапланированные встречи, перед которыми у девушки не было возможности собраться, каждый раз лишали ее покоя.

Ректор же происходящего не замечал, по крайней мере, так казалось Мие. Спокойно вставал за ее спиной, выполняя необходимые связки ее рукой, не замечая, как замирает в этих непроизвольных объятиях девушка. А сама Мия вопреки собственным решениям, бережно сохраняла в памяти эти моменты, запоминая ощущение твердой мужской груди за спиной.

Но к тренировкам она была готова, знала, что это время он будет рядом. А вот случайные встречи в стенах Некроса словно испытывали на прочность ее силу воли, что была и так ненадежным поводком, для готовых вырваться из-под контроля чувств.

То они встречались с куда-то спешащим ректором на узкой лестнице и никак не могли разойтись, пока Гаэр-аш не сжал талию девушки, прекращая ее метания от стены к стене, чтобы освободить ему дорогу. То, уткнувшись в очередной учебник, она натыкалась на препятствие в виде затянутой в черный мундир мужской груди. Учебник, конечно, полетел на пол, ректор и Мия одновременно наклонились за книгой, но вместо обложки поймали руки друг друга. Простое прикосновение, словно молнией прошило, заставив на время позабыть все слова и злополучный учебник, так и оставшийся валяться на полу.

– Мия, – окликнул уже успевшую добежать до лестницы и даже подняться на несколько ступеней девушку Гаэр-аш. – Ты кажется, забыла.

Ректор протянул ей учебник, и Мие пришлось возвращаться. Мия злилась на нелепую ситуацию и на саму себя, чувствуя, как заливает жаром щеки.

Не смотря на все заверения самой себя, она не могла отказаться от того, чтобы украдкой взглянуть на Гаэр-аша, когда выпадала такая возможность. И ей казалось, что пару раз точно, он успел поймать ее взгляд. В такие моменты она была уверена, что стук ее сердца слышно не то, что ректору, но и в парке Некроса.

Вот и сейчас, ну что стоило пройти мимо и не поднимать голову на окна кабинета ректора? А она и этого не смогла.

– Бесхребетная рохля! – припечатала саму себя Мия и злым шагом отправилась обратно в общежитие.

Тень, мелькнувшая в окне, ей не показалась, это действительно был Гаэр-аш, внимательно, с прищуром хищной птицы наблюдавший за тем, как тренируется девушка в компании парней. Почему-то сам факт нахождения Мии в обществе других мужчин вызывал глухое раздражение.

Девушка в последние дни была очень задумчива и заметно терялась в его присутствии. Больше молчала, старалась как можно быстрее убежать даже при случайных встречах. Видно воспоминания не только о Норте и компании стали общими у них с Риаллин.

То удивительное ощущение доверия к нему, что всегда возникало у него в присутствии Неемии, словно спряталось, исчезло. И хотя сам Артан пытался себя убедить, что все происходящее правильно, что слишком большая разница в возрасте и жизненном опыте, желание прикоснуться к девушке становилось все сильнее.

Благо тренировки каждое утро давали ему такую возможность. Даже если бы Мия все выполнила бы идеально, ради ощущения ее тела, крепко прижатого к нему, он бы нашел что нужно улучшить.

Стройная, гибкая, с фигуркой, что принято называть точеной, она была настоящим искушением. Все сильнее хотелось окунуться в только ей присущий аромат. Не приторных и душных дорогих масел, что так любили леди при дворе и другие адептки, а горьковатый запах диких трав под летним дождем.

И хотя Гаэр-аш прекрасно помнил, что последний раз он сбрасывал свое напряжение еще во время подготовки к последним мертвым играм, он четко и ясно осознавал, что сейчас, в данный момент и по отношению к его охотнице, им владеет не похоть, а желание обладать, присвоить, спрятать, укрыть ото всех посторонних взглядов.

– «Его»! – про себя горько усмехнулся Гаэр-аш.

Он прекрасно понимал, что то, что его личные демоны успокаивались и усмирялись в присутствии Мии, еще не означало, что она готова их принять. И его вместе с ними. Лучшее, что он мог сделать, это не вставать у нее на пути и отпустить, не смотря на зарождающееся к ней чувство. Для него же лучше!

Гаэр-аш не был уверен, что вновь пережитая боль потери не толкнет его в пропасть безумия. Стоит ли рисковать, когда никакой уверенности нет? Только ревность, поднимающаяся в душе непроглядной тьмой при виде крутящегося возле Мии Норта, недвусмысленно намекала, что пытаться сохранить покой собственной души уже поздно. А решение отступить и не пытаться завоевать эту девушку вызывало глухое и яростное раздражение.

Даже большее чем лорд Дастел, возмущающийся тем, что в результате установки Неемией и Риаллин неизвестного артефакта многие из аристократов потеряли возможность посещать королевский дворец.

– Почему вы, как регент, до сих пор не предприняли никаких мер, чтобы исправить ситуацию? – с негодованием спрашивал он у смотрящего в окно ректора. – Неужели вы не осознаете важность поддержки аристократами для трона королевства и что подобная ситуация, это открытое неуважение к представителям знатных родов?

Ректор так не считал. Более того, поступающие с границ королевства донесения требовали его внимания куда больше, чем кучка кичливой знати.

В последние время вдруг участились нападения нежити на гарнизоны. Возможно, это отголоски долгой войны с отступниками, возможно, неизвестные всплески силы пробуждали захоронения. Если бы подобные нападения происходили в одном месте, то Артан бы предположил, что это дело рук кого-то из некромантов, но подобные донесения приходили из разных мест, расположенных достаточно далеко друг от друга.

– Всего лишь временное затруднение при посещении дворца. – Отмахнулся от него Гаэр-аш.

– Возникшее из-за двух недоучек сомнительного происхождения, которым вы потакаете... – не уследил за своим языком лорд Дастел.

– Вам ли говорить о происхождении! – резко развернулся к нему ректор. – Позвольте вам напомнить, что до 6778 года от становления империи Хешисаи, ни о каком знатном роде Дастел никто и не знал. Одаренные некроманты и потомственные торговцы, поставщики армии, получившие титул и свое лордство после последней битвы с черными всадниками, когда Арданар Гаэр-аш смог поднять и подчинить себе мертвых Черных всадников. Так что вашей знатности, которой вы так гордитесь, всего-то лишь чуть более 260 лет. Я уже молчу, что ваше родство с одной из ветвей Веридан и вовсе сомнительно. Насколько я помню, на свадьбу вместо жениха явился его отец, он же и подтвердил брак. Так что Дастел-Веридан имеют все шансы оказаться родом, произошедшим от бастарда! До сих пор состояние Дастел строится на торговле, и даже ваш племянник, Нортаэш Эгар Дастел Веридан аристократ только по матери, Иралине Инарской. Его отец Ингормаш приставку лорд получил за службу в службе безопасности, и это ненаследный титул, и принадлежит к торговой династии. Поэтому вам ли, так желающему увидеть на троне сына торговца, точнее, внука, попрекать кого-либо происхождением?