фактора не обязательно указывает на MSBP, что может приводить к ненужным подозрениям в отношении заинтересованных и/или тревожных родителей, поскольку со стороны может казаться, что они «фабрикуют» симптомы, в то время как на самом деле они лишь преувеличивают некоторые аспекты физического состояния их ребенка либо из-за их подлинной неосведомленности в медицинских вопросах, либо из-за высокого уровня беспокойства в отношении здоровья ребенка.

Некоторые признаки того, что симптомы могут быть сфабрикованы, весьма неспецифичны и, таким образом, это оставляет пространство для неправильных интерпретаций. Факторы, которые были идентифицированы как признаки сфабрикованности симптомов, включают:

• полученные от разных наблюдателей рассказы о произошедшем, которые противоречат друг другу;

• симптомы и признаки, которые являются необычными, странными и не соответствуют известной клинической картине того или иного заболевания;

• результаты наблюдений и исследований, которые не согласуются сданными, предоставленными родителями, или состоянием ребенка;

• способы лечения, которые неэффективны или плохо переносятся ребенком;

• симптомы или признаки, которые проявляются только в присутствии одного из родителей или опекунов.

Эти показатели не являются убедительным доказательством сфабрикованности симптомов. Очевидно, что интерпретация несоответствий в историях болезни зависит от точки зрения того врача, который эту историю болезни просматривает, а также оттого, каким образом она была получена, т. е. какие вопросы были заданы и каким аспектам было уделено наибольшее внимание. Определение «необычных признаков или симптомов» зависит также от оценки врача, а также от точности наблюдений, проведенных родителем либо опекуном. Подобным образом тот факт, что какие-либо симптомы начались в присутствии одного из родителей либо в присутствии опекуна, может найти вполне безобидное объяснение в том, что многие обеспокоенные состоянием здоровья своего ребенка матери постоянно находятся с ним (Morley, 1995).

Проявленная Морли осторожность в отношении практических проблем, связанных с диагностикой MSBP, подчеркивает необходимость того, чтобы медицинские работники сосредоточились на травмах и заболеваниях ребенка, а не на психическом состоянии его матери, удерживая при этом в своем внимании тот факт, что большинство матерей, приводящих детей на прием, действительно верят, что их дети заболели, и действуют из обычной заботы, с полным доверием обращаясь в медицинское учреждение. Тем не менее важно отметить, что в незначительном числе случаев заболевания поступивших на прием врача детей будут либо сфабрикованы, либо фактически вызваны их родителями, и в подавляющем большинстве подобных случаев этим родителем будет мать ребенка. Крайне важно, чтобы те, кто занимается вопросами защиты детей, могли признать существование подобной вероятности и помнили о ней при рассмотрении случаев детских заболеваний, представляющихся неподдающимися объяснению с медицинской точки зрения, несмотря на всю заботу и преданность, проявляемые матерями. Образовательные меры, направленные на просвещение персонала относительно существования подобных матерей, а порой и отцов, и той динамики, которую действия таких родителей могут породить, могут способствовать своевременному выявлению этого потенциально приводящего к летальному исходу среди детей расстройству.

Главная проблема заключается в том, что диагноз MSBP не содержит никаких сведений относительно того, что в таких случаях произошло с ребенком. Центральным вопросом становится состояние психики матери, а не подробное описание насильственных действий, совершенных в отношении ребенка, таких как: удушение, отравление, добавление крови в мочу ребенка, ложные сообщения о приступах или других осложнениях. Преступника идентифицируют как пациента, который «страдает от MSBP», а не признают его виновным в совершении особого физического и эмоционального насилия в отношении ребенка, который и является в действительности настоящей жертвой.

Это тонкое переосмысление ситуации облегчает процесс, описанный Басфилд (Busfield, 1996), в котором «безумие» женщин помещает их вне поля агрессии и преступности, смещая акцент при принятии решения по делу в их отношении с наказания в сторону предоставления им лечения. Использование термина «злоупотребление MSBP» было важным шагом к тому, чтобы подчеркнуть деструктивные аспекты MSBP для детей-жертв, а не просто идентифицировать родителей как пациентов.

Предыстория диагноза MSBP

В своей статье, в которой впервые была использована фраза «делегированный синдром Мюнхгаузена», Медоу описал большое сходство между собственно синдромом Мюнхгаузена и MSBP (Meadow, 1977). Он утверждал, что матери с MSBP используют детей для привлечения внимания и заботы, которых они жаждут сами, тогда как непосредственно при синдроме Мюнхгаузена люди показывают себя медикам и претендуют на медицинскую помощь путем фабрикования травм и заболеваний, причем, они даже соглашаются подвергнуться ненужным в действительности операциям и другим медицинским вмешательствам. Возможно, в прошлом их родители часто показывали их врачам, и теперь такие люди неосознанно приравнивают медицинскую заботу к материнской.

Собственно синдром Мюнхгаузена может быть осмыслен в качестве формы самоповреждения, которая одновременно создает ситуацию нанесения себе вреда и в определенном смысле жестоко использует медицинских работников, которых обманом заставляют стать активными агентами, причиняющими этот вред. При делегированном синдроме Мюнхгаузена мать использует тело своего ребенка, а не свое собственное, чтобы достичь этой цели.

Примерно 20% людей с MSBP также проявляют признаки собственно синдрома Мюнхгаузена (Adshead, 1997), и 10-25% преступников в случаях с MSBP фабрикуют или искусственно вызывают болезни сами у себя (Rosenberg, 1987). Весьма большой интерес при рассмотрении феномена насилия среди женщин представляет тот факт, что, хотя страдающие синдромом Мюнхгаузена в равной степени представлены как среди мужчин, так и среди женщин (Hyler, Sussman, 1981), было подсчитано, что до 98% преступников в случаях с MSBP являются женщинами. Вместе с тем жертвы среди детей представлены в равной степени лицами как женского, так и мужского пола (Rosenberg, 1987). Кроме того, у некоторых матерей по-прежнему проявляются признаки синдрома Мюнхгаузена, предшествующего их MSBP, наблюдающиеся и после совершения ими насилия и изъятия у них детей (Parnell, 1998).

Если говорить о насилии, то имеются существенные фактические различия его характера при FII в сопоставлении с самоповреждением и обманом при синдроме Мюнхгаузена или соматизированном расстройстве, а также существуют серьезные различия между юридическими последствиями при причинении вреда ребенку и при причинении вреда самому себе. Парнелл предполагает:

Существует, по-видимому, фундаментальное различие между психопатологией человека, который хочет заставить страдать себя, и того, кто хочет не только наблюдать, но и причинять страдания другому человеческому существу, в