Через час такси высадило меня у раскрытых стеклянных дверей клуба. Музыка орала во всю глотку, словно голодная кошка. Красный «Мустанг» стоял в окружении мотоциклов, грозно сверкающих хромом. Я поднял воротник плаща, надвинул шляпу на глаза и вошел в разинутую пасть дверей.

* * *

«Почему я не знаю приемов карате или не служил в спецназе?» – мерцало в сознании запоздалое сожаление. Правая щека чувствовала холод бетонного пола. Перед глазами маячила полированная ножка стула и чьи-то пыльные туфли на высоком каблуке. Сквозь оглушительные звуки музыки пробивался голос Элизабет: «Я же просила его не трогать! Идите отсюда!»

Так… Что же произошло до того, как я оказался на полу? Кажется, я сидел за барной стойкой и расспрашивал бармена, где найти Элизабет. Подошел бритоголовый с бородкой, а за ним – бойфренд Элизабет. Он что-то спросил, я что-то сказал, а потом… Первый удар запомнился отчетливо: его нанес бритоголовый. Мои кулаки тоже в кого-то попали, но в глазах вспыхнули искры, все смешалось, и вот я разглядываю каблуки и ножки стульев. Как-то все быстро закончилось – без шума и криков, без ковбойского ломания стульев (хотя они здесь металлические – и захочешь, не сломаешь). Бах-бах – и я лежу, ощущая на губах кровь, смешанную с песком, и тупую боль в голове…Меня взяли под руки, подняли и посадили на стул. Элизабет подала стакан воды.

– Выпей.

– Лучше виски, – простонал я, пытаясь привстать.

– Сиди спокойно, – руки девушки твердо пресекли мою попытку встать. – Он пьет чистый сингл-молт, безо льда, – пояснила она бармену. – Мистер Джек, будь здесь, я приду через секунду. Эй, полегче! – Элизабет оттолкнула какого-то парня, налетевшего на нее, и проворно ввинтилась в толпу.

Голова кружилась. Удары рэпа били по мозгам, словно вколачивали железобетонные сваи. Воняло дешевыми духами, смешанными с потом. Я зачем-то опять попытался встать.

– Да не дергайся ты, мужик – донеслось откуда-то сбоку. – Тебе сказали сидеть здесь.

Охранник в серой форме разглядывал мое лицо и ухмылялся.

– Сильно? – выдавил я, чувствуя боль в разбитой губе.

– Бывает хуже. Благодари Элизабет. Если б не она, ты бы здесь уже не сидел, а поехал лежать в другое место. – Он протянул бокал с виски. Я выпил залпом и закашлялся. Виски откровенно горчил, во рту остался привкус лекарства и крови.

– Вот платок, – из темноты вынырнула Элизабет. – Вытри кровь и пошли в машину. Я тебя отвезу.

– Мерси… – я попытался изобразить бодрое настроение.

Через несколько минут «Мустанг» вырвался из окружения мотоциклов, и мы понеслись по улицам. Свет встречных машин больно резал подбитый глаз.

– Какая муха тебя укусила? – крикнула Элизабет, маневрируя в потоке авто. – Зачем ты полез к моим друзьям?

– Я хотел узнать, что за птица нарисована у них на куртках, и высоко ли она летает.

– Долетался! Ты пьян, как свинья! Мог бы позвонить…

– Привез пуловер и хотел извиниться, – я говорил тихо и похоже, Элизабет не расслышала.

– Хорошо еще, что я вовремя заметила, как тебя бьют, – она отчитывала меня, как заботливая мамаша непослушного ребенка. – Почему мне постоянно приходится тебя защищать? Прямо наваждение какое-то!

– Примите сердечную благодарность, миледи, – я попытался сгримасничать, но не позволила разбитая губа. – А когда ты меня защищала и где? Что-то я не помню.

– Лучше помолчи и вытри кровь, – она подала салфетку. – Может, в больницу?

– Нет, давай ко мне, там разберемся.

Элизабет кивнула и круто повернула руль. «Мустанг» на полной скорости вписался в поворот дорожной развязки. Мимо замелькали опоры моста. Моя рука вцепилась в ручку двери.

– Извини меня за прошлый четверг… – сказал я, когда машина вынырнула на другую улицу.

Элизабет хмыкнула, затем снисходительно проговорила:

– Да ладно. Видимо, судьба решила оставить нас просто друзьями. Губа сильно болит?

– Терпимо… – я мотнул головой и поморщился от боли. «Остаться друзьями…» Неожиданно у меня возникло чувство, что мимо промчалось что-то нежное, ласковое и трепетное. Достаточно было лишь махнуть рукой, проголосовать и, возможно… Тупая боль в голове снова заставила поморщиться. Я дотянулся до ручки магнитолы, чуть убавил звук и закрыл глаза, откинувшись на спинку сиденья.

Когда вода смыла с лица грязь и кровь, оказалось, что все не так уж плохо – ссадина под глазом, немного рассечена губа. Через пару дней все заживет. Я даже почувствовал себя героем. Давно ни с кем не дрался. Ну и пусть лицо разбито, зато была маленькая битва. Мужчина должен воевать, хотя бы время от времени.

Элизабет сидела на кухне. На столе приютились чайник и чашки, бутылка виски и один персик. Второй она с удовольствием доедала, отправляя кусочки в рот прямо с лезвия ножа.

– Ну что, все в порядке?

– До свадьбы заживет, – буркнул я. – А ты отчаянная!

– Это ты отчаянный. А я просто немного знаю мужчин.

– По тебе не скажешь.

– Ерунда. Я с детства вожусь с мальчишками. У меня и подруг-то настоящих почти нет, дружу в основном с парнями. – Элизабет перестала жевать, всматриваясь в мое лицо. – Когда пойдешь на работу, синяк можно припудрить.

– А губы накрасить?

– Угу, – она рассмеялась. – Персик обалденный. И как ты догадался, что я люблю персики?

– Давно живу, – хмуро ответил я и подвинул к ней блюдце со вторым персиком. – Этот тоже можешь съесть. Мне жевать больно.

– Спасибо. А я знала, что ты будешь меня искать.

– Откуда?

– Женское чутье. Ты же добрый, а доброта – это слабость. Ты не можешь обижать людей, не можешь злиться на них. И если тебе кажется, что ты сделал человеку плохо, обязательно извинишься, даже если ты был прав. Так?

– Наверное, – я вылил половину чая из чашки в раковину и добавил виски. – Элизабет, а ты могла бы убить человека? – вдруг сорвалось у меня.

Она удивленно вскинула брови:

– Странный вопрос.

Нож замер в ее руке.

– Просто интересно, – стараясь сохранить спокойствие, пояснил я.

Пристально глядя на меня, девушка склонила голову набок и облизала губы. Затем, не выпуская ножа, тыльной стороной ладони поправила волосы, сбившиеся на глаза, и улыбнулась:

– Конечно, могла бы, особенно если есть, за что. Например, если бы он украл у меня персик… – Элизабет сделала злобное выражение лица и, щелкнув зубами, впилась в персик. Несколько капель сока упали на стол.

– Свирепо получилось, – криво усмехнулся я. – А если серьезно?