– Лично я пропадать уж точно не намерен, – Эмиль улыбнулся совсем как младший братец. Лионель, тот порой напоминал Жермону мать, а вот отца никто из Савиньяков не повторил. Нет, глаза и волосы у всех троих были фамильные, но в одинаковые кубки плеснули разного, пусть и равно дорогого вина.

Райнштайнер выразил удовлетворение намерением маршала не пропадать и отбыл к своим, а сам Ариго, получив кивок задумавшегося Эмиля, выгнал вперед чуть ли не всех наличных «фульгатов». Проверять, не успели ли горники к Доннервальду и не притаились ли в окрестностях крепости, готовя внезапный удар. Дела съели полчаса, затем остались дорога и та самая неопределенность, что бесила Фажетти. Разведчики не возвращались, значит, Баваар пока никого не нашел, а если Баваар никого не нашел, то впереди на час пути, на два, на три никого нет.

Командующий молчал – думал о чем-то своем, и Ариго немедленно устремился в Озерный замок, наверняка уже тонущий в снегу. Когда-нибудь таким же зимним вечером они с Ирэной сядут у огня и будут слушать вьюгу и пить вино. Баронесса Вейзель родит и вернется в Бергмарк, Луиза тоже уедет, Валентин будет в Васспарде. Или в Олларии, или в Старой Придде, в общем, неважно где… Главное, зима с ее буранами достанется им двоим. Жена что-нибудь скажет, он, как всегда, не поймет, она улыбнется, поднесет руку к виску и начнет объяснять. «Это нужно, Жермон, – сказала Ирэна, услышав, что подлое прошлое лучше отдать кошкам. – Мы, я и Валентин, почти разучились говорить. Брату повезло очнуться первым. Брату повезло первым из нас двоих встретить вас».

«Это нужно, Жермон…», это в самом деле нужно! Воспоминания будут мешаться с прошлой болью, уже нестрашной, напротив! Всё свалившееся на них некогда зло стало неважным, и при этом оно делает пришедшее, наконец, счастье острее и ярче. Пережитые горести – это что-то вроде перца и соли, хоть и были прежде ядом. Бедные баловни судьбы, они вынуждены глотать счастье пресным…

– Эй, – окликнул Савиньяк, – о чем задумался? Не похоже, что о китовниках.

– О них будет смысл думать, когда вернутся разведчики.

– И то верно. Давно хотел спросить, да как-то не получалось. Как съездил? Я про Альт-Вельдер.

– Хорошо.

– И только?! – возмутился Эмиль, – Супруг ты эдакий, а ну давай подробности! В конце концов, рядом начальство, в смысле я, и начальству захотелось поболтать не о дриксах.

– Мне о дриксах тоже не хочется, – признался Ариго и опять замолчал. Не из скрытности – приди в голову подходящие слова, генерал с радостью бы обрушил свое счастье на голову спутника. – Про Ирэну я много писал твоей матери, писать мне проще… Это какое-то чудо, что она меня любит.

– Ты, как я вижу, тоже.

– Эмиль!

Савиньяк передернул плечами, видимо, поправляя таким образом перевязь.

– Со мной в Бордоне на первый взгляд что-то похожее приключилось. Влюбился во вдову, во Франческу Скварца. Мы и раньше встречались, но тут она мне вдруг мать напомнила, и я помчался на ночь глядя рвать цветы. Синие такие, высокие… С чего я потом полез к ней в окно, сам не пойму, мы не договаривались ни о чем, но Франческа меня ждала. Знать, чего мы с Ли у Рокэ набрались, ей было неоткуда, но дамам нравится, когда к ним в окна лезут те, кто им нравится… Вот как сказанул! Утром я попросил ее руки, Франческа ничего не сказала, молчала, теребила эти синие… вроде бы дельфиниумы. Следующей ночью я опять к ней забрался, и так без малого месяц. Сейчас пытаюсь вспомнить, когда я спал, а ведь спал же, иначе бы помер в объятиях. Был как пьяный, пока из Бордона не ушли, в последнюю ночь она, наконец, согласилась. Думал, взлечу, а теперь даже писем не выходит. Нет, я слово сдержу, хорош бы я иначе был, но у тебя-то не так!

– Не так, – подтвердил Ариго, понимая, что улыбается. – Но как же я боялся, что Ирэна очнется… Ну зачем я ей?

– Хорошо тебе, – фыркнул маршал, – я боюсь, что сам очнусь, а может, уже очнулся. Боюсь подумать, ну зачем мне она?

– Если твоя невеста в самом деле похожа на графиню Арлетту, она тебе нужна.

– А ты умный, и не только по-генеральски… – Эмиль осадил коня. – Ли вернется? Скажешь, что не знаешь, попробую убить. Когда Бруно спасем.

– Эм…

– Не отвечай! – Вот теперь сын походил на отца всем. – На дурацкие вопросы не отвечают, а мой вопрос не просто дурацкий, подлый. Наше дело – Доннервальд, и где шляется этот твой Баваар?

Им повезло, «фульгат» словно подслушивал и, как честная закатная тварь, появился, едва его помянули. Ничего тревожащего разведчики не нашли, хоть и старались, частым гребнем прочесав дорогу на север, а потом рассыпавшись по окрестностям Доннервальда. На первый взгляд и город, и крепость в порядке, признаков того, что численность войск увеличилась, не замечено, но дриксы явно настороже. Дороги пусты, внешние караулы даже не удвоены – утроены.

– Два раза встречали гарнизонные разъезды, – подытожил Баваар, – вели себя прилично. Всё как и раньше, хуже не стало.

– Остается поверить, что фок Гетц не успел или передумал, – Савиньяк махнул рукой, подзывая порученца. – Под стенами нам красоваться нечего, но обрадовать или же огорчить хозяев мы, согласно договору, обязаны. Герард…

– Монсеньор!

– Дриксен ты знаешь, бери конвой и галопом в Доннервальд. Уведомишь коменданта, что мы на подходе.

2

Остатки корпуса отходили, благо возможность была – после кавалерийской атаки и встречного рывка Катершванца дриксы взяли паузу. Вряд ли долгую, но не воспользоваться ей было бы неприлично, и фок Варзов, как мог быстро, уводил уцелевших. Самого маршала Арно не видел; кто-то, когда они с Каном добирались до Валентина, рассказал, что старик жив, не ранен и продолжает командовать. Не удалось встретить и фок Дахе, зато получилось расстаться с Ульрихом-Бертольдом. «Спрутов», как самых подвижных, определили в арьергард – удрать, если что, всяко получится, а оставлять горников без присмотра было бы верхом глупости. Арно с «фульгатами» и вовсе тряс хвостом перед самым вражьим клювом, но больше драться не пришлось. «Гуси», выбив талигойцев с позиций у Собачьей горки, лезть в глубь долины не торопились, смеркалось по-зимнему быстро, и теньент присоединился к начальству. Около часа все вместе, укрываясь от усиливающегося ветра, простояли в пятнистых скалах, потом измотанный порученец привез приказ отходить и пригласил полковника Придда к маршалу.

– Ведь думать заставит, – посочувствовал разбирающему поводья другу Арно.

– Военные советы сейчас представляются не самым лучшим времяпровождением, – согласился Валентин. – Остаешься за старшего.

– Я? – устало не понял теньент. – Почему?

– Потому что Савиньяк, – объяснил Зараза и убрался. Арно проводил однокорытника взглядом и принялся распоряжаться. В густых фиолетовых сумерках догнали замыкавших пехотную колонну ноймаров и пристроились за ними. Ехать пришлось при свете факелов, и ехать долго. Вымотанного теньента хватало только на Кана, но со стороны это сходило за спокойствие и уверенность. Болван Костантини решил именно так и восхитился; «потому что Савиньяк» в ответ сумел лишь зевнуть.