— Я буду рядом с ней.

— Но ты нужен и нам с Германом, — возразил Луи, скрестив руки на груди. — Мы влезли во всё это не ради Истван. Ради тебя, глупыш. А теперь ты собираешься всё бросить. И кинуть меня — несчастную, хрупкую женщину… Слушай, ну что может пойти не так в присутствии трёх высших в храме Лилит?

Беспокойство за сестру, исчезнувшую без следа, толкнуло обычно осторожного и терпеливого Клода на огромную глупость. Не в силах добраться до неё сам, неспособный совладать с вампирами, Легран кинулся искать того, кто хоть и не был его союзником, единственный знал правду и мог помочь. Рейнарду Эмберу. Но тот, будто нарочно, пропал. Не появлялся ни в школе, ни у себя дома, чей адрес не без труда удалось вызнать.

Так что пришлось добираться до того особняка, в котором прятали вампиршу. Проникнуть внутрь было невозможно, но вдруг удастся подкараулить учителя у входа? Но прежде, чем удалось поймать месье Эмбера, поймали его самого. Да и еще хорошо намяли бока.

Зато он попал внутрь поместья. Его зашвырнули в тускло освещенную гостиную, где мирно пил чай пожилой господин с седой бородкой и тщательно напомаженными усами. Он брезгливо поморщился, когда Клод вытер рукавом сочащуюся из носа кровь.

— Сделай шаг назад, — приказал неизвестный месье. — Ещё не хватало, чтобы ты испачкал персидские ковры.

— Кто вы такой?! Я ничего не сделал! Почему ваши громилы хватают ни в чем неповинных граждан и похищают их? — возмутился Клод.

Лучшая защита — нападение. Это и дураку известно. А там можно сориентироваться.

— Ты ведь ученик Эмбера. Он приводил тебя на днях взглянуть на вампиршу. Ты с самого утра следишь за домом. Зачем? Хочешь что-то украсть… Или освободить её?

— Нет, что за глупости! Я просто ищу своего учителя.

— Боюсь, Рейнарда здесь нет, и появится он не скоро. Да и появится ли… ныне он в опале, да и на меня беду навлек. Мальчик… как там тебя?

— Клод.

— Клод. Ты ведь брат той пропавшей девицы Легран?

Юноша напряженно кивнул, стиснув кулаки. Жалость, сквозившая во взгляде хозяина дома, пугала.

— Вы знаете, где моя сестра? — отрывисто спросил он.

— Даже если бы знал… Ей уже не помочь.

Клод почти закричал.

— Почему?! Почему вы ничего не делаете?! Она ведь в руках этих тварей! А вы… вы даже не ищете её. Никто из вас…

— Тебе нужно остыть. Сейчас ты представляешь угрозу прежде всего для себя. Того и гляди наделаешь бед. Пожалуй, не стоит тебя отпускать. Посидишь немного в подвале, а потом великий магистр решит, что с тобой делать. Гастон, проводи юношу вниз, только не забудь завязать глаза. Мальчик и так слишком много видел и знает.

Гастоном звали того громилу, которому Клод по чистой случайности заехал кулаком в ухо. Так что с подростком он был не слишком нежен, пока тащил его по коридорам и лестнице. Настолько, что его напарник даже вмешался.

— Смотри, не переломай мальцу что-нибудь.

— Да какая разница, кровососке и такой ужин сойдет, — ухмыльнулся Гастон.

— Что? Ты о чём, дубина? — упрямо продолжая цепляться за перила, зашипел Клод.

По ладони пришелся удар, и Легран подался назад, едва не свалившись со ступенек. Хорошо хоть его успели схватить за воротник. Гастон загоготал.

— Слышал, что сказал хозяин? Ты слишком много знаешь. Наверняка от тебя решат избавиться. Вон, даже поселили по соседству с вампиршей, чтобы не пришлось тащить долго. Скормят за милую душу. Она ведь им живой нужна.

— Не запугивай мальца. Ему и так ночевать рядом с этой… бр-р-р… Но ты не беспокойся. Она даже уже не шумит. Да и заперта хорошо.

Его и вправду поместили в камеру. Небольшую — шага в три в длину и в два ширину. Зато с кроватью с матрасом и даже светильником.

— Мы же не звери, — сказал тот, что был немного добрее, протягивая Клоду флягу. Вода была затхлой и теплой, но жажду это утоляло достаточно. — И никто вампирше тебя не отдаст. Магистр справедлив и гуманен.

Клод плюхнулся на кровать и обнял колени, исподлобья глядя на своих похитителей. Но когда они уже собирались уходить, окликнул.

— Месье… Вы знаете, как убить вампира? Или защитится от него?

Гастон почесал макушку.

— Ну… серебро там, вера в Господа… А ещё я отвар вербены пью.

— Дурак, — беззлобно ткнул в бок товарища стражник. — Хозяин же говорил, что это не работает, как и чеснок. Вампиры — тоже живые существа. Так что если повредить мозг, или сердце, то они умрут. Но это если к ним подберешься. Они же внушать умеют. А чтобы внушение побороть… Навык хороший нужен. Поэтому мы сами к вампирше без месье магистров и не ходим, мало ли что…

Клод остался один. Конечно, у него была с собой отмычка. Так, на всякий случай. Вот только дверь закрывалась за засов снаружи. Через несколько мучительно долгих часов вернулся разговорчивый и жалостливый стражник, принеся нехитрую снедь — хлеб, сыр и молоко.

— Эмбер не появлялся?

— Нет. Он вроде… на какой-то операции.

— На какой?!

— Да я так, краем уха слышал. И больше ничего не знаю.

Поев, Клод укутался в шерстяное одеяло, и задремал. Он привык спать крепко, не реагируя на шум — иначе с соседями по комнате, с которыми он жил в общежитии при школе, и не уснёшь. Но в этот раз он вздрагивал и просыпался от любого малейшего шума. Будь это мышь, зашуршавшая где-то за стеной, или далёкий звон цепей. Последнее нервировало. Разве вампирша не должна была быть в отключке? Или у хозяина есть ещё «гости», которых он любезно держал в темнице? От этих фанатиков точно стоило держаться подальше.

Усталость взяла своё, и Легран провалился в сон — сумбурный и хаотичный ворох впечатлений и фантазий, в котором по улицам ночного Парижа бродили чудовища, с оскаленными пастями и длинными когтистыми пальцами, тянувшимися к его шее. Он бежал от них всё дальше и дальше, пока не оказался на пшеничном поле, тянувшемся до самого горизонта. Посреди золотистых высоких колосьев стояла светловолосая женщина в легком, почти просвечивающем платье, надетом на голое тело. Она смотрела вверх, сквозь неплотно сжатые пальцы на ослепительно сияющее солнце и царственно плывущие по небу пушистые облака.

— Ночное небо прекрасно. Луной и звездами можно любоваться часами. Но иногда хочется не бояться подставить своё лицо солнечным лучам, ощутить тепло и жар летнего полдня… Пусть даже это всего лишь чей-то сон.