– Ну, вот, – сказала Леона, – видите, тут ничего интересного и нет.

Алька помолчала, прошлась вдоль шкафов. Книги по большей части были старые и дорогие. Ничего развлекательного, в основном, история земель Порядка и учебники по естественным наукам. Впрочем, артефакторике тоже нашлось немного места.

Алька присела на кушетку среди беспорядочно набросанных подушек, и ей отчего-то показалось что примерно такой же бардак и разброд мыслей царит в голове у короля. Алька задумчиво, сама не зная зачем, принялась раскладывать подушечки – бархатные, разноцветные, с красивой гобеленовой вышивкой. И вдруг –

– Ой, – сказала принцесса, – моя куколка.

Алька подняла подушку, и под ней нашлась маленькая кукла в темно-синем платье, с темными волосами и темными блестящими глазами. А еще у нее был немного длинный нос и улыбающиеся губы. Кукла Энолы Дампи внезапно нашлась в королевском кабинете.

А еще, там же, рядом с куклой, Алька увидела небольшой серебряный медальон с резной крышкой. Понимая, что нехорошо вот так лезть не в свое дело, она все же аккуратно взяла его и, подцепив ногтем защелку, открыла. Внутри ожидаемо оказался мастерски выполненный портрет все той же Энолы. Только здесь она казалась серьезной, задумавшейся о чем-то.

Алька захлопнула медальон и растерянно посмотрела на Леону.

– Знаете, ваше высочество, давайте оставим все, как есть. Полагаю, если ваш отец принес сюда куклу, значит, у него на то были причины. Боюсь, ему не понравится, если мы ее отсюда заберем.

– А если он ее сломает? – Леона задумчиво прикусила губу.

– Не сломает, – Алька покачала головой, – точно не сломает.

Отчего-то у нее зрела твердая уверенность в том, что эта разнесчастная кукла – это будет последнее, что поломается у Флодрета.

– Не говорите отцу, что мы здесь были, – тихо попросила Алька.

Чувство было такое, словно она только что заглянула сквозь замочную скважину в чужую жизнь – туда, куда ее никто не приглашал и уж конечно не ждал.

***

Леона отправилась к себе ближе к вечеру, перед самым ужином. Потом Альке принесли записку от Флодрета с извинениями, о том, что он занят делами и не сможет присоединиться к ней за трапезой, а потому просит откушать самостоятельно. Алька вздохнула и не стала огорчаться. Видеть короля не очень хотелось, особенно после того поцелуя. От воспоминания о том, как он обнимал ее, как неторопливо, со знанием дела исследовал ее губы, кровь приливала к щекам. Да, верно, увидь она сейчас Флодрета – провалится со стыда сквозь землю. Так что лучше и в самом деле не видеть, а тихонько поужинать, полистать какую-нибудь книгу легкого содержания и просто лечь спать. Размышляя таким образом, она встала, поправила прическу, разгладила примявшийся подол платья и вышла из комнаты. Леона объяснила ей, где обычно накрывают ужин для его величества – это была малая столовая, располагалась она на первом этаже в соседнем крыле, и чтобы попасть туда, нужно было сперва миновать галерею, окнами выходящую в сад, затем спуститься по широкой винтовой лестнице, немного поплутать по лабиринту маленьких гостиных и, наконец, очутиться перед резными дверями, ведущими в столовую. Алька, припоминая объяснения принцессы, прошагала по светлой галерее, полюбовалась розовым закатом сквозь старые и оттого немного неровные стекла витражных окон. Навстречу торопливо прошла служанка, низко поклонилась Альке. Потом была лестница, новая, со скользкими мраморными ступенями, которые, впрочем, были застелены темно-зеленой ковровой дорожкой. Алька спустилась на первый этаж и оказалась в полумраке: комнатки, маленькие и чуть побольше, следовали одна за другой, ветвились в стороны, и при этом были откровенно плохо освещены. Впрочем, солнце село, и местами уже загорались лайтеры, собранные в привычные металлические корзиночки. Алька решительно шла сквозь анфиладу гостиных. Она была совершенно одна, но это ее не пугало: в конце концов, королевский дворец хорошо охранялся. Здесь было спокойно. По крайней мере, казалось. И как же она ошибалась!

Потому что в тот миг, когда она пронырнула из одной гостиной в другую, чья-то горячая ладонь с силой зажала ей рот и дернула в сторону, куда-то в потемки. Завизжав, замычав сквозь жесткие пальцы, Алька заколотила руками куда попало, потом вцепилась что есть сил ногтями в руку и…

Запах горького шоколада. Кофе.

Она ведь не обманулась? И все это – явь, а не сладостный бред?

Мгновенно обмякла. Позволила затянуть себя в совершенно темный закуток, нишу, снаружи скрытую тяжелыми драпировками. И только потом, когда сильные руки развернули ее, подняла глаза и с облегчением выдохнула:

– Ты.

– Ш-ш-ш-ш, – он торопливо приложил палец к губам, прислушался и, усмехнувшись, просто обхватил ее за талию и притянул к себе.

– Мариус.

Она не понимала, что происходит. Он ушел, сам ушел. Он не смотрел на нее сегодня. А теперь что? Чего хочет?

– Маленькая, – в потемках почти не было видно его лица, только влажно блестели глаза. Темные, страшные, больные.

– Что? – одними губами выдохнула Алька. Ноги подкашивались, и она непременно упала бы, не держи он ее на весу.

Уже было такое, однажды он просто поднял ее под мышки. Но как давно… и как счастливо.

– Как ты? – сдавленным шепотом спросил Мариус.

Алька зажмурилась. Вдохнула полной грудью его запах. Ни с кем не спутать, и как же сильно нравится. А к Флодрету… не привыкла, и вряд ли привыкнет.

– Плохо, – честно сказала она, – мне жаль… мне до сих пор жаль, что у нас… все так получилось.

– Еще ничего не получилось, – хрипло сказал он, не отпуская.

Горячая ладонь поднялась по спине вверх, бережно, пересчитывая каждый позвонок. По коже от этой незатейливой и наверняка невольной ласки побежали колкие мурашки.

– Не выходи замуж за Флодрета, – прошептал Мариус, – не выходи. Это… большая ошибка, Алечка.

Он назвал ее так, как раньше. Как будто… Любил по-прежнему.

– Но…

Она хотела сказать – а разве это не ты меня бросил?

Но Мариус упреждающим движением прижал палец к ее губам.

– Осталось уже недолго, – быстро сказал он, – я не мог… и не хотел говорить. Со мной рядом опасно, Аля. И быть может, сейчас я делаю самую большую ошибку, разговаривая с тобой. Но молчать больше не буду. Я прошу тебя, отложи свадьбу, повремени. Все, что угодно. Иначе… Я просто его убью. Я убью короля, если он еще раз к тебе прикоснется, понимаешь?

– Но…

Мысли заметались, замельтешили. Она пыталась – и не могла осмыслить все то, что только что услышала. Так, значит, все это было не на самом деле? И Мариус специально сделал вид, что расстался с ней, чтобы она была в безопасности?

Она подняла голову, до рези в глазах всматриваясь ему в лицо. Что она хотела прочитать там? Раскаяние? Стыд? Он истолковал ее движение по-своему, наклонился чуть ниже, и Алька почувствовала на своих губах его дыхание – то, которым она и сама привыкла дышать, и без которого было так больно все это время.