– Ты хочешь сделать Уварова несчастным?

– Вы считаете меня настолько плохой, что я способна делать людей несчастными? – сквозь слезы проговорила Шарлотта.

– Только без слез! – сорвалась мать на другой, жесткий тон. – Вы же взрослая, а принимаетесь реветь по каждому пустяку. Как же собираетесь жить в замужестве? Да Уваров утонет в ваших слезах!

– Разве это пустяк? – старалась сдерживаться дочь. – Михаил Аристархович хороший, добрый человек, он хочет сделать меня женой, что в том дурного?

– С его стороны ничего дурного нет, а с вашей… Есть еще долг, Шарлотта, он распоряжается нами, а не мы собой.

– При чем здесь долг? – отказывалась понимать дочь.

– Ну, хорошо, давайте поговорим как друзья. – Герцогиня подсела к ней на диван, но та отодвинулась на противоположный край, не желая признавать в матери друга. Женщина удрученно покачала головой: – Мне трудно с вами. Вы хотите его обмануть? Уваров этого не простит вам.

– Почему обмануть?

– Потому что когда он узнает правду, сам откажется от вас.

– Не откажется.

– Откуда вам знать? – снисходительно усмехнулась герцогиня.

– Я знаю. Чувствую.

– Вы чувствуете… – усмехнулась мать. – Уваров светский человек, живет открыто, вы же не можете себе этого позволить. Что вы ему предложите?

– Себя, – ответила наивная Шарлотта.

– Этого слишком мало. – Тон матери снова стал более мягким. – Вы оторвете его от родственников и друзей, потому что он не сможет из-за вас видеться с ними. Ему придется прятать вас, значит, будет прятаться и ваш муж. В конце концов Уваров возненавидит вас, и тогда… тогда вам не захочется жить. Поверьте, так и будет.

– А если ему никто не нужен, кроме меня?

– В таком случае расскажите ему правду! – вышла из себя герцогиня. – Но предупреждаю: вас ждет разочарование. Вам станет больно, стыдно. Я понимаю, вам хочется вырваться отсюда, почувствовать вкус жизни, свободу, однако расплата за безрассудство придет страшная. Причем расплачиваться придется не одной вам, но и всем нам тоже.

– Я люблю его, – выложила девушка последний козырь.

– Вы думаете только о себе. Так подите и подумайте о других, и прежде всего об Уварове, которого вы, как вы утверждаете, любите.

Шарлотта убежала в слезах, а герцогиня почувствовала облегчение, ибо ждала от дочери истерического припадка, но обошлось. На смену той пришел де ла Гра:

– Вы убедили Шарлотту?

– Приводила все возможные доводы. Думаю, нам следует покинуть это место. Только куда ехать? Вот к чему привел один неосмотрительный поступок.

– Никто не мог предположить, что Уваров сделает ей предложение. А не принимать графа уже нельзя было.

– Я начну подготавливаться к отъезду, но Шарлотта не должна знать о нем, от девчонки можно ждать чего угодно. Она призналась, что любит Уварова.

– Шарлотта полюбила бы любого человека, который не похож на тех, кого она знает. А не слишком ли вы напуганы, мадам? Полагаю, с него достаточно взять слово о молчании и рассказать, как обстоят дела. Он откажется от Шарлотты, и никуда не надо будет переезжать.

– Я согласна, но… только перед отъездом. Не хочу рисковать. Да и не знаю, как Шарлотта переживет, когда он откажется от нее. Пусть уж лучше ненавидит нас. Куда легче жить, зная, что в твоих несчастьях виновны другие. И потом, мы оставим ей надежду, что когда-то все переменится, она встретит того же Уварова… В общем, надежды имеют положительные свойства, даже если они пустые.

– А вы говорили, что не любите дочь, – напомнил де ла Гра.

– Чего не скажешь в минуту слабости, Оливье. На моем месте ангел не выдержал бы, а я все же мать, и мне ее жаль. М-да, уезжать придется…

Теперь Марго и Суров караулили Мишеля, одновременно следили за домом герцогини. Хотя обитатели усадьбы уже не столь их интересовали, они пришли к выводу, что убийцы там нет. Внимание Марго переключилось на брата. Она пеняла Сурову, что тот так и не выяснил, зачем Мишель ездил к герцогине. Разумеется, оба думали, как отыскать убийцу, но ничего дельного не приходило в голову.

К вечеру третьего дня Ардальон прислал человека сообщить, что просьба выполнена, завтра с утра можно взглянуть на «экземпляры». Не застав Марго, полицейский передал все на словах Уварову.

– Какие у тебя дела с приставом? – поинтересовался у сестры Мишель.

– Мы же свидетели, он хочет поговорить с нами о докторе Кольцове. – Марго неплохо научилась врать. – А ты отчего такой грустный?

– Я озабочен завтрашним сенокосом.

– Ммм… – многозначительно протянула она.

Конечно, Уваров был озабочен отнюдь не сенокосом, который шел сносно. Шарлотта не приходила на свидания, и он подозревал, что ее мать все о них узнала. Ночью он снова поплыл в лодке, надеясь на встречу, ведь ему необходимо знать, как отнеслась герцогиня к его предложению.

Шарлотта и нянька ждали его, но девушка не кинулась к Уварову с объятиями и поцелуями, просто спрыгнула в лодку и села напротив. Он отплыл недалеко от берега. Непривычное поведение Шарлотты озадачило его, и Мишель поинтересовался:

– Что с вами? Впрочем, догадываюсь: ваша матушка не хочет отдавать вас за меня.

– Не хочет, Мишенька, но это не главное.

– Не главное? Почему же вы не приходили?

– Я думала. Думала о нас с вами. Понимаете, Мишенька, существует… одна преграда. Она не дает мне права принять ваше предложение.

– Как? – воскликнул потрясенный Уваров. – Вы передумали?

– Нет-нет, – заверила Шарлотта. – Но если я вам расскажу… вы сами не захотите… Возможно, будет наоборот, и вы станете настаивать, но уже из благородных побуждений, а я так не хочу.

– Вы говорите загадками, – потерялся Уваров. – Уверяю вас, никакие преграды для меня не существуют…

– И все же одна есть… – прервала его она. – Простите, у меня духу не хватает сказать вам. Признаюсь, я иногда не верю собственной матери, потому что… Нет, пусть она вам расскажет, я не могу. Отвезите меня назад, Мишенька.

Он понял: признаний не добиться, поэтому отвез девушку к няне. Обычного долгого прощания не было, она спрыгнула прямо в воду у берега, не дождавшись, когда лодка коснется днищем дна, и побежала к аллее. За ней, едва поспевая, семенила нянька.

Уваров не знал, что и думать, сидел, раскачиваясь на слабых волнах, до тех пор, пока не услышал со стороны камыша шуршание, будто кто-то пробирался сквозь них. Лодка находилась возле зарослей, Уваров повернул голову на звук, но луну закрыло облако, погрузив озеро во тьму. Безветренно, а шуршание слышалось отчетливо, появилось ощущение, словно некто крался к Уварову. Мишелю стало не по себе, хотя он не из пугливых. Уваров взялся за весла, и, когда ударил ими по воде, шуршание прекратилось. Нет, это был не ветер. Тогда что? Или кто?..»